Вот, молодица беременна, она родит сына

В седьмой главе книги Исайи прозвучало, среди прочего, такое пророчество:

Поэтому Господь дает вам знак: вот, молодица беременна, она родит сына, и вы дадите имя ему Имману-Эль. Маслом и медом он будет питаться, покуда не научится отвергать зло и выбирать добро.

Поскольку этот отрывок вот уже много веков является одним из краеугольных камней иудео-христианской полемики, мы сочли правильным опубликовать соответствующий научный комментарий отдельной статьей.

Вот, молодица беременна, она родит сына — hинне hа-альма hара ве-йоледет бен. Очень похожий текст в угаритском рассказе о свадьбе лунного божества Йерах и богини Никаль. Отсюда следует, что речь идет о традиционной формуле, восходящей к доизраильской древности.

Молодица–альма. От корня «айин – ламед – мем» со значением «быть cильным, достичь половой зрелости» (Brown – Driver – Briggs: 761). Это слово встречается в еврейской Библии семь раз. Так, в Быт 24:43 оно относится к Ривке, невесте Йицхака, по отношению к которой несколько раз употребляется также слово наара «девочка, девушка». Кроме того, она именуется бетула «девственница» (стих 16).

В Исх 2:8 словом альма именуется взрослая сестра младенца Моше. Наконец, в Песни Песней (1:3) встречается множественное число аламот «девушки». В Песн 6:8 говорится, что в царском гареме состояли «бесчисленные аламот», наряду с наложницами.

В греческом переводе Септуагинты это слово передается как parthenos, а в латинском переводе Вульгаты как virgo. И то, и другое слово обозначает девственницу (о возможных факторах, обусловивших такой перевод, см. ниже). Спор о значении слова альма находился в центре иудео-христианской полемики, посвященной непорочному зачатию Иисуса. Христиане утверждали, что речь идет о девственнице, и текст представляет собой предсказание о деве Марии.

С иудейской точки зрения, которой придерживается и подавляющее большинство современных исследователей, слово обозначает молодую женщину безотносительно к девственности (ср. уже цитированный пример Песн 6:8 — девственницам в гареме, как известно, делать нечего). Другой вопрос состоит в том, кто такая молодица, о которой идет речь. Раши и Ибн Эзра полагали, что это жена самого пророка, и Имману-Эль (см. ниже) — один из его сыновей, наряду с Шеар‑Йашувом (7:3) и Маэр-шалаль-хаш-базом (8:3).

По другому, более вероятному предположению речь идет о матери царя Хизкийау (среди традиционных комментариев этой точки зрения придерживается Мецудат Давид). В Вавилонском Талмуде (Санхедрин 99а) представлено мнение (тут же отвергнутое), что ожидаемый Мессия уже приходил, и это Хизкийау: «Сказал р. Гиллель: Не будет Мессии у израильтян, потому что они уже воспользовались им во времена Хизкийау. Сказал р. Йосеф: да простит его Бог!» По другому мнению (там же, 94а), Хизкийау достоин был стать Мессией, но у него эта честь была отнята, поскольку он, в отличие от царя Давида, не сочинял песен.

Слово альма употребляется в тексте с определенным артиклем (hа-альма). Отсюда, видимо, следует, что имеется в виду какая-то определенная молодица, известная участникам разговора и читателю. Как полагает Mowinckel (113), речь идет о какой‑нибудь сверхъестественной, мифологической фигуре, «небесной деве», что обусловило перевод Септуагинты и Вульгаты. Наконец, существует точка зрения, согласно которой «молодица» представляет собой аллегорическое изображение народа Израиля (ср. такие обозначения, как «дочь Сиона», «дева Израиля» и др. — Rehm: 109-110).

Беременна — hара, по другому переводу «забеременеет».

Она родит сына — на древнем Ближнем Востоке царь считался фигурой сакральной, связанной с божественными силами. В Израиле институт царства был «импортным» (ср. 1 Сам 8:5: « поставь над нами царя, и пусть правит нами, как прочими народами», а также Втор 17:14: «Когда придешь ты в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, завладеешь ею, поселишься там и скажешь: поставлю над собой царя, подобно всем народам, живущим вокруг меня…»).

Религиозная идеология царства была распространена по всему Ближнему Востоку, но Израиль, видимо, столкнулся с ней в ханаанском варианте. В так называемых царских культах мотив рождения наследника играл огромную роль (см. по этому поводу Mowinckel: 21 – 95; 102 – 110). Рождение «нового царя» представляло собой залог грядущего спасения от несчастий (ibid.: 107). В угаритском эпосе бездетный царь Кирта (Керет, Карит) делает все, что от него зависит, чтобы у него родился сын. Рождение наследника связывается с наступлением новой эпохи, благословением и процветанием. С другой стороны, новорожденный воспринимался как персонификация Нового Года. Новость о рождении нового царя подавалась как «благая весть» (bšrtпо-угаритски; ср. на иврите бесора и «благую весть»/Евангелие у христиан). Существовавший в царских культах мотив «родился новый царь» находится у истоков еврейского мессианства и христианской мифологии Рождества.

Имману-Эль — значение имени: «с нами Бог». В отличие от христианства, где это одно из обозначений Христа, в еврейских мидрашистских источниках Имману-Эль упоминается крайне редко. Это говорит о том, что данное пророчество  не имело большого значения для еврейского мессианского сознания. В послебиблейские времена как на иврите, так и на других языках обычно принято слитное написание — например, по-русски Иммануэль (Иммануил, Эммануил).

Потому что еще до того, как он научится отвергать зло и избирать добро, опустеет земля, двух царей которой ты боишься. Мы не знаем не только, кем была «молодица», о которой говорит пророк (ср. выше), но и кем должен был стать ее сын, и какие свершения от него ожидались. Безусловно, это не избавитель Иудеи от израильско-арамейской угрозы, поскольку угроза должна миновать еще до того, как он вырастет. Тем более, это не Мессия/Христос из иудейской и христианской мифологии — его рождение ожидается в ближайшее время.

Титульная иллюстрация: Мозаика Пьетро Каваллини с циклом из 6 сцен из жизни Марии в апсиде Санта-Мария-Трастеверде в Риме, Сцена: Благовещение, примерно 1291 г. / Wikimedia