6: 1-7
1 — Куда пошел твой милыйКуда пошел твой милый и далее — Роре (553-554) сравнивает этот вопрос со знаменитым вопросом из угаритского текста: «Где мощный Балу,/ где Правитель, Господин земли?». Мы уже отмечали, что вопрос «где правитель?» (эй зевуль), возможно, послужил источником для имени жены царя Ахава, финикиянки Изевель. Этот вопрос старший небесный бог Илу (Эль) задает супруге Балу — Анат после того, как Илу приснился сон о воскрешении Балу: «В сновидении милостивого, милосердного Илу,/ в видении Творца тварей,/ небеса текли маслом,/ ручьи текли медом,/ и я знаю, что жив мощный Балу,/ч то есть Правитель, Господин земли ./ (...) милостивый, милосердный Илу возвеселился,/ топнул ногами по сидению,/ разомкнул челюсти и засмеялся,/ снова у меня будет покой,/ душа у меня успокоится в груди,/ ведь жив могучий Балу,/ ведь есть Правитель, Господин земли./ Громко позвал Илу деву Анат:/ Слушай, дева Анат,/ обратись к Шапш, Лампе Богов,/ опалены борозды полей, о Шапш! [исчезновение Балу ведет к засухе – Д. С.]c/ (...) где могучий Балу?/ Где Правитель, Господин земли?/ Ушла дева Анат;/ потом она повернула лицо/ к Лампе Богов, к Шапш;/ она подняла голос и заплакала:/ Слова Быка Илу, твоего отца,/ слова Милостивого, твоего Господина,/ высохли борозды полей, о Шапш,/(...) где могучий Балу,/ где Правитель, Господин Земли?». Обратим внимание на стилистическую близость этой речи к библейским поэтическим текстам — здесь небеса текут маслом, а ручьи текут медом, применяется синонимический параллелизм («ведь жив могучий Балу,/ ведь есть Правитель, Господин земли») и используется библейские поэтические формулы: «она подняла голос и заплакала». Начало ответа солнечной богини Шапш понять трудно, но далее ее речь проясняется: «и я буду искать могучего Балу./ ответила дева Анат:/ Где, куда, о Шапш,/ Где, куда (...)?». Угаритские слова an, lan («где? куда?») соответствуют слову ана («куда?») в библейском тексте. Глагол «искать» тоже представлен этимологически одним и тем же корнем bqt в угаритском, bqš в древнееврейском. Шапш говорит: «я буду искать могучего Балу», а иерусалимские девушки в Песни Песней — «мы будем искать его вместе с тобой». С этим можно сопоставить вопрос демонов галла, обращенный к Гештинанне, сестре пастуха Думузи, спустившегося в преисподнюю: «Куда пошел твой брат, стонущий человек?/ Куда пошел Думузи, стенающий человек?» К этому еще добавим, что до сих пор на Пасху в Иерусалиме эфиопские священники занимаются ритуальным поиском тела Христа. , прекраснейшая из женщин? Куда пошел твой милый, поищем его с тобой!
2 — Мой милый спустился к себе в сад, к посадкам благовонийМой милый спустился к себе в сад, к посадкам благовоний — скорее всего, имеются в виду объятия возлюбленной и ее прелести. Тем не менее, исследователи так называемой культовой школы, опираясь на использование в этом стихе глагола йарад («спустился»), говорят о сошествии героя в подземный мир (ср. аналогичные рассказы о Думузи, Таммузе, Балу и других подобных персонажах). Вообще говоря, образ сада с незапамятных времен тесно связан в ближневосточных культурах с мотивом смерти-воскресения (см. подробнее Роре: 555). Так, в шумерском плаче Инанны по Думузи говорится: «Ушел мой муж, милый муж,/ ушел мой сын, милый сын,/ Мой муж ушел к «передним» растениям,/ мой муж ушел к «задним» растениям,/ мой муж пошел искать еду, его передали растениям» (окончание текста неясно). А вот, что сообщается в одной из древних песен о Таммузе: «Увы, он спит, юный, среди садовых цветов/, Среди цветов сада лежит он, вытянувшись”. Наконец, в более поздние времена Мария-Магдалина видит воскресшего Христа в саду и решает, что это садовник (Ин 20:15).
К посадкам благовоний — ла-аругот hа-.босем. Другой перевод: «к посадкам бальзама». Возможно, речь идет об ароматических веществах, которые использовались для бальзамирования тел — еще один аргумент в пользу версии о сошествии героя в преисподнюю. Недостаток ее в том, что после его «смерти» должна, вроде бы, пойти речь о «воскресении», а именно об этом наш текст умалчивает. — бродить по саду и собирать лилииБродить по саду и собирать лилии — лир‘от ба-ганним ве-лилкот шошанним. Обратим внимание на внутреннюю рифму в этом полустишии.
Бродить по саду — лир‘от ба-ганним, букв. «пасти/пастись в садах». Предлагалось вместо этого читать лир'oт ба-гефаним («смотреть на виноградники»), однако для этого нет достаточных оснований. Слово ганним, видимо, относится к одному саду, обозначаемому множественным числом. Ср. другие слова во множественном числе со значением единственного — паним («лицо»), цавварим («шея»), маамакким («глубина»), маргелот («подножие»), мишканот («обиталище») и др. В современном иврите слово ганним со значением одного сада тоже употребляется. Ср. тель-авивский топоним Ганей Тааруха («Выставочные сады»), иерусалимский Ганей Сахаров («Сады Сахарова») (Bloch: 188). .
3 Я (принадлежу) милому, а милый мнеЯ (принадлежу) милому, а милый мне — ани ле-доди ве-доди ли. «Повтор с вариацией» стиха 2:16 (доди ли ва-ани ло/ha-роэ ба-шошанним). Форма изречения, как оно приведено в главе 7, всегда была более популярна, чем вариант, представленный во второй главе. В еврейской традиции выражение ани ле-доди ве-доди ли считается расшифровкой (нотариконом) названия месяца элуль. — он бродит среди лилийОн бродит/ пасет (стадо) среди лилий — ha-роэ ба-шошанним. Ср. 2:16; 4:16; 6:3. .
4 Ты прекрасна, моя милая, как ТирцаТирца — город, упоминаемый в Нав 12:24 как ханаанский. После раскола израильского царства на Северное и Южное (1 Цар 14:17; 15: 21, 33; 16: 6, 8, 9, 15, 17, 23) Тирца стала столицей Северного царства и оставалась ею, покуда новая столица не была построена в Шомроне (1 Цар 16: 24, 28). Скорее всего, сравнение героини с Тирцей указывает на примерное время создания этого стиха — вторую половину десятого века до н.э. или начало девятого века до н.э. Интересно, что древнейшие переводы в этом контексте не упоминают город Тирца, хотя в стихе имеется параллелизм с Иерусалимом. Эти переводы, видимо, связывают название Тирца с корнем «реш – цади – йод» (rs̟y) со значением «быть приятным, быть желанным». В Септуагинте Тирца в этом контексте обозначается как eudokya, в Пешитте — s̟ebyānā, в Вульгате — suavis. Некоторые видят трудность в том, что красоту женщин обычно не сравнивают с красотой городов. Тем не менее, есть примеры, когда женщину сравнивают с городом или даже страной. Армянский поэт семнадцатого-восемнадцатого веков Нагаш Овнатан говорил своей возлюбленной «ты китайский город Москва», а героиню Марины Цветаевой ее поклонник, как известно, «равнял с китайскою державою». , великолепна, как Иерусалим, величественна, как войско под стягамиВеличественна, как войско под стягами — айума ка-нидгалот. Место, трудное для понимания.
Величественна — айума, букв. «ужасна». Это прилагательное, помимо нашего текста встречается в Библии только в Авв 1:7, где этот эпитет применяется к халдеям.
Как войско под стягами — ка-нидгалот. Этот перевод восходит к древним версиям, которые явно производят этот эпитет от слова дегель («знамя»). Само слово дегель, как уже указывалось раньше, связано с аккадским dagālu («видеть»). Какие объекты могут именоваться «видимыми»? Предположения включают «созвездия» (Рудольф), «звезды первой величины» (Гойтейн), «мираж» (Герлеман). Другая возможность состоит в том, что образ героини навеян характеристиками месопотамской Иштар и ханаанской Анат, которым приписывались одновременно красота и способность вызывать ужас. В одном из угаритских текстов об Анат богиня внезапно нападает на людей и берет трофеи — головы, которые она вешает у себя на спине и кисти рук, которые она вешает себе на пояс. Возможно, это и есть «ужасные трофеи» (нидгалот — то, на что смотрят). Такие «прекрасно-ужасные» богини были распространены по всему Древнему миру — шумерская Инанна, вавилонская Иштар, западносемитская Анат, греческая Афина, римская Виктория и, в особенности, индийская Кали, которая, подобно Анат, носила ожерелье из отрубленных голов и пояс из отрезанных кистей рук. Ее часто изображают с этими атрибутами (Роре: 560-563). .
5 Отведи от меня глаза, ведь они пугают меняПугают меня — hирhивуни, букв. «они напугали/ пугают меня». Роре (564) предлагает перевод «они сводят меня с ума» (drive me wild). В Септуагинте и Вульгате — «они заставляют меня улетать», в Пешитте — «они заставляют меня бежать». Сам по себе корень «реш – he – бет» (rhb) употребляется в Иса 3:5 для описания «беспокойного» поведения молодежи, а в Притч 6:3 он обозначает большую спешку. От того же корня происходит название морского чудовища Раhaв (Иса 30:7; 51:9; Пс 87:4; 89:11; Иов 9:13; 26:12). О глазах героини мы узнаем сперва, что они, «как голубки» (1:15; 4:1), затем в 4:9 нам сообщается, что героиня покорила героя своим взглядом, и, наконец, что ее глаза пугают героя. Перед нами тот же мотив «страшной красоты», о котором мы говорили выше в связи с богинями Древнего мира. Впрочем, глаз возлюбленной боялся еще герой романса «Очи черные», впервые опубликованного в 1843 году. Так что даже любовная риторика Нового времени восходит к шумерским временам, если не к более глубокой древности. . Твои волосы как стадо коз, спускающихся с ГилеадаТвои волосы как стадо коз, спускающихся с Гилеада — стих практически полностью совпадает с окончанием стиха 4:1. .
6 Твои зубы — как стадо овец, вышедших (на берег) после купания — каждая родила близнецов, и бесплодных нет среди нихТвои зубы — как стадо овец, вышедших (на берег) после купания — каждая родила близнецов, и бесплодных нет среди них — стих практически совпадает с 4:2. Тут можно поставить вопрос о том, не свидетельствуют ли такие повторы о существовании набора «общих мест» прославления невесты; похоже на то, что авторы/редакторы Песни Песней оперировали готовыми блоками, которые вставляли в отдельные стихотворения, составившие цикл. .
7 Виски твои — как срезы граната за покрываломВиски твои — как срезы граната за покрывалом — этот стих буквально повторяет вторую половину стиха 4:3. .
6: 8-10
8 (У царя) шестьдесят цариц, восемьдесят наложниц, а (придворным) девицам нет числа(У царя) шестьдесят цариц, восемьдесят наложниц, а (придворным) девицам нет числа — похоже на то, что этот отрывок навеян легендами об огромном гареме царя Шеломо. Ср. 1 Цар 11:3, где, впрочем, указываются другие цифры: семьсот жен и триста наложниц, то есть на порядок больше, чем в нашем тексте. Это противоречие в еврейской традиции получало объяснение ad hoc: в Песни Песней говорится о раннем периоде правления Шеломо, то есть о временах, когда он, по еврейскому преданию, сочинил этот текст, а в Первой книге Царей — о временах его старости, когда он «возлюбил иноплеменных жен». Видимо, и тот, и другой набор чисел нужно понимать символически. Как отмечал выдающийся библеист Уильям Олбрайт, числовая последовательность «семьдесят – восемьдесят» была распространена также в угаритской поэзии и в хеттско-хурритской литературе (цит. по Роре: 568). Тем не менее, в Песни Песней у нас другая последовательность чисел: «шестьдесят — восемьдесят — нет числа». При этом последовательность «шестьдесят — восемьдесят» сводится к «трижды двадцать — четырежды двадцать», то есть кратна традиционной численной последовательности «три — четыре».
(Придворные) девицы — аламот. Возможно, что-то вроде фрейлин. .
9 (А у меня только) одна голубка моя, непорочная моя, она одна у матери, любима родительницей; видели ее (придворные) девицы и назвали благословенной, царицы и наложницы ее похвалили(А у меня только) одна голубка моя, непорочная моя, она одна у матери, любима родительницей; видели ее (придворные девицы) и назвали благословенной, царицы и наложницы ее похвалили — этот стих путает все карты. Герой (лирическое «я») явно противопоставляется здесь царю Шеломо (ср. предыдущий стих). Одновременно героиня каким-то образом присутствует при дворе, и ее хвалят жены, наложницы и «(придворные) девицы».
Она одна у матери — это, видимо, значит, что она у матери единственная любимая дочь, но, возможно, у матери есть и другие дочери.
Голубка моя, непорочная моя — йонати таммати. Ср. 5:2, где используется то же выражение.
Любима родительницей — бара hи ле-йоладетаh. Слово бара Септуагинта и Вульгата переводят как «избранная» (по-гречески eklektē, по-латыни electa). В следующем стихе форма бара также употребляется при сравнении героини с солнцем. Форма мужского рода бар встречается в Иов 11:4 и относится там к цельности и моральной чистоте героя. Причастие прошедшего времени от того же корня барур обозначает в Иса 49:2 полированные стрелы, а в других местах встречается в значении «избранный, отборный» (Нех 5:18; 1 Хр 7:40; 9:22; 16:41; в современном языке слово приобрело значение «ясный, разборчивый»).
(Придворные) девицы — банот (букв. «дочери, девочки»). В предыдущем стихе в этом же значении используется слово аламот. .
10 Кто онаКто она — ми зот; ср. 3:6 и 8:5. — поднимаетсяПоднимается — ha-нишкефет. Глагольный корень «шин – коф – пе» (šqp) в пассивной породе ниф‘aль и в каузативной породе hиф‘иль имеет значение «смотреть сверху», подобно тому, как гора «смотрит» на долину, Бог смотрит с небес или человек смотрит из окна. В арабском языке существительное saqf обозначает крышу. , как заряКак заря — кемо шахар. Выражение встречается уже в угаритских текстах. По-угаритски утренняя заря называется šh̟r, вечерняя šlm. , прекрасна, как лунаЛуна — левана, букв. «белая». В Библии это обозначение встречается три раза, включая наш стих, и всегда в конструкции параллелизма со словом хамма «солнце» (букв. «горячее»). Этот синоним встречается также в послебиблейском языке (например, название обряда киддуш левана, букв. «освящение месяца»). Слово в форме левоне (диалектное левуне) встречается в языке идиш, где, кажется, представляет собой единственное обозначение луны. На этом языке существует популярная песня Шейн ви ди левоне («Прекрасна, как луна») — эти слова являются точной цитатой из нашего стиха. , ясна, как солнце, величественна, как войско под стягамиВеличественна, как войско под стягами — айума ка-нидгалот. Ср. 6:4 и комментарий к этому стиху. ?
6: 11-13
11 Я спустилась в ореховый сад посмотреть на цветение долины — взглянуть, не зацвела ли виноградная лоза, не завязались ли почками гранатовые деревьяЯ спустилась в ореховый сад посмотреть на цветение долины — взглянуть, не зацвела ли виноградная лоза, не завязались ли почками гранатовые деревья — этот стих и в особенности следующий за ним относятся к числу самых трудных для понимания в Песни Песней. Они получили огромное количество интерпретаций — как относящихся к прямому смыслу, так и аллегорических.
Я спустилась — йарадти. Форма первого лица перфекта одинакова для обоих родов, однако из контекста видно, что речь идет о героине.
Ореховый сад — гиннат эгоз. Слово эгоз встречается в Библии только здесь, однако в более позднем языке представляет собой распространенное обозначение ореха и, более специфически, грецкого ореха. Грецкий орех (по-латыни Juglans regia) распространен вокруг Тивериадского озера (Киннерет), о чем свидетельствует Иосиф Флавий («Иудейская война» III Х 8). Вместе с упоминанием в Песни Песней свидетельство Иосифа Флавия представляет собой единственное упоминание грецкого ореха в Стране Израиля в доталмудические времена. Несмотря на то, что он произрастал в Святой Земле, орехи, продававшиеся на базарах, скорее всего, привозились из других стран. Вообще говоря, существовало представление об орехе как о персидском плоде, и обычно название эгоз производят от персидского kawz. В арамейском языке Вавилонского Талмуда он называется ’amgōzā, по-армянски ǝnkoyz (Поуп дает ошибочную форму engoiz), ǝnkuzeni («орешник») (у Поупа опять ошибочная форма engozi), по-осетински ǟnkūz, по-грузински nigozi («ядро ореха»), по-курдски egviz. Видимо, сравнительно позднего происхождения более краткие формы — персидское kawz, новоперсидское gōz, сирийское gauzā, арабское jawz, турецкое koz. В угаритских текстах середины второго тысячелетия до н.э. встречается форма ‘rgz, что, видимо, произносилось как ‘erguz. В Угарите ореховое масло (‘rgz) применялось при лечении лошадей и вводилось лошади в нос через трубку. В более поздние времена мы встречаем в медицинских текстах упоминание о целебных свойствах орехового масла для человека. В конце гимна Никкалю, где прославляется брак двух лунных божеств — угаритского божества Йарих и месопотамского божества Никкаль, говорится: «Я воспеваю богинь, умелых,/ ликующих, ласточек (?),/ ликующих о Господине Полумесяце, спускающихся к орешникам (yrdt b‘rgzm),/ мощными голосами воспевающих Несчастного / с милостивым, милосердным Элем». Здесь видна явная параллель с началом стиха 6:11 «Я спустилась в ореховый сад» (эль гиннат эгоз йарадти). Из процитированного угаритского гимна видно, что орешник не был «мифологически нейтральным» плодом. Орех выступал как пища влюбленных и как символ женских половых органов. В Древней Греции его связывали с Дионисом и Артемидой. У Артемиды, кстати, было прозвище «Кариатис», связанное с «ореховыми нимфами» — кариатидами, исполнявшими чувственные танцы во время культовых празднований и давшими имя женским фигурам, в классической архитектуре используемым в качестве колонн. В качестве сексуального символа орехи известны уже в античности. Латинское название ореха Juglans, по указанию Плиния, обозначает головку полового члена (glans) Юпитера. В большом количестве их поедали жрецы Изиды, известные своей силой и долголетием. В Помпеях были обнаружены остатки священной трапезы, которая включала яйца, чечевицу и орехи. Все три вида пищи связаны с символикой плодородия (ср. православный обычай красить яйцa на Пасху). В талмудической энциклопедии «Пахад Йицках», составленной итальянским врачом и раввином Йицхаком Лампронти, объясняется, что орех представляет собой гениталии Евы (эрватаh шель Хавва). Как считал тот же Лампронти, именно орех был плодом древа познания добра и зла. При этом до грехопадения у ореха не было скорлупы, у розы не было шипов, а у змея не было яда. Брачующихся забрасывали орехами (Вавилонский Талмуд, Берахот 50б), а в Венгрии и на Украине существовал обычай забрасывать жениха орехами и сладостями, когда его вызывают к Торе в субботу, предшествующую свадьбе или следующую за ней. Этот обычай до сих пор сохраняется кое-где в харедимовских кругах. Орехами кормили беременных женщин, а на Пурим, Суккот и обрезание подают орехи, мед и кисло-сладкое мясо. Орехам приписываются также зловещие свойства. У Плиния указывается, что ореховое дерево отравляет землю вокруг себя. У арабов считалось опасным слишком задерживаться под орешником. Средневековый ашкеназский мистик Йеуда Хасид в своем известном сочинении «Сефер хасидим» объясняет, что демоны собираются в группы по девять на листьях орехового дерева, каждый из которых имеет по девять листков. Поэтому спать под ореховым деревом опасно. В иудаизме не рекомендуется есть орехи на Новый год, потому что они вызывают кашель, который мешает слушать трубные звуки шофара. Более известное объяснение состоит в том, что по гематрии (сумме числовых значений букв) слово эгоз равно слово хет («грех»), причем написанному без конечного немого алефа — отсюда, видимо, следует, что реальные мотивы этого запрета состоят в другом. В Каббале орех выступает как модель Вселенной. Внутренняя полость представляет собой бездну/ пучину (теhoм). При этом внутренняя часть ореха именуется «садом Шехины». Один из райских чертогов называется «ореховым чертогом» (heхаль эгоз). Расположен он рядом с «чертогом птичьего гнезда» (heхаль кан циппор), где Мессия ожидает возможности выйти. В Иерусалиме существует место, которое арабы называют Вади аль-Джоз («ореховая долина»). Это место в Кидронской долине, между Храмовой горой и Масличной горой, евреи и мусульмане считают входом в преисподнюю. К сожалению, орешника там сейчас нет, а есть только старые оливы, но нельзя отрицать возможность, что «ореховая роща», о которой говорит наш текст, располагалась именно там. Кстати, рядом расположен Гефсеманский сад. Иероним (IV–V вв.) этимологизировал это название как ге шеманим («плодородная долина»). Видимо, это место издревле связано было с культами плодородия. Обо всем сказанном см. подробнее Роре: 574-579, 582, и цитируемую там литературу.
Посмотреть на цветение долины — лир’от бе-иббе ha-нахаль. Букв. «посмотреть незрелые плоды долины» (или пальмы, как, с учетом арабской параллели (nah̟l), понимает это слово Feliks (31). Форма иббе представляет собой сопряженное состояние множественного числа слова эв «завязь, незрелый плод». Помимо нашего текста, оно в Библии встречается только в Иов 8:12. Считается, что от того же корня происходит название весеннего месяца авив (в современном языке это слово приобрело значение «весна», а в качестве названия соответствующего месяца со времен вавилонского изгнания употребляется шумерско-аккадское заимствование нисан). С ним этимологически связано аккадское inbu, имеющее значения «плодовое дерево, плод, потомство, сексуальная привлекательность, сила». В библейском арамейском есть слово инбеh («его плод») (слово имеет местоименный суффикс третьего лица) — Дан 4: 9, 11, 18. Аккадское слово inbu связано с месопотамским культом плодородия. Это свойство (в данном случае сексуальная привлекательность) приписывается богине Иштар. Этой богине приносили в жертву фрукты. Мужская сила тоже обозначалась этим словом: Иштар говорила Гильгамешу: «Иди сюда, Гильгамеш, будь (моим) любовником! Подари мне свой плод (in-bi-ka). «Плод» (inbu) представляет собой также обозначение лунного божества Син: например, «зашел Плод»; «Плод и Солнце разгневаются». В угаритском то же слово выступает в связи с именем лунного божества: Иббу-Никкаль (Роре: 582-583). В современном иврите есть выражение ле-hахник бе-иббо («задушить в зародыше»). Нужно добавить, что слово нахаль может обозначать также ручей или поток, так что возможен перевод «у завязей при потоке». Как мы помним, в другом месте героиня сравнивается с перекрытым родником и запечатанным источником (4:12). Ср. также 4:15: «садовый родник, колодец с живой водой, потоки с ливанских (гор)». Ручьи и родники в садах являются общим местом любовной лирики разных времен и народов.
Долина — нахаль. Этим словом (а также аккадским и угаритским нахлу) обозначается пересыхающее русло реки (по-арабски wādi). .
12 Я и сама не понимала, как меня тянет к колесницам моих знатных родственниковЯ и сама не понимала, как меня тянет к колесницам моих знатных родственников — ло йадаʻти нафши саматни маркевот амми надив. Один из самых трудных для понимания стихов Песни Песней. На его интeрпретацию со времен древнейших переводов и комментариев были потрачены огромные силы. Буквальный смысл его примерно такой: «Я не знала, душа моя (тело мое?) — она поставила мне (?) колесницы моего народа, знатного». Ло йадаʻти нафши может значить «я и сама не знала» (в Септуагинте — «моя душа не знала», в Вульгате «Я не знала; душа моя...»). У глагола саматни неясный смысл и непонятно, какое слово при нем выступает в качестве подлежащего. Наконец, словосочетание амми надив Септуагинта и Вульгата понимают как имя собственное Амминадав со значением «моя родня благородная / щедра». В Библии его носит второстепенный персонаж — тесть первосвященника Аарона, он же один из предков царя Давида ( Исх 8:23; Чис 1:7; 2:3; 7: 12, 17; 10:14; Рут 4:19; 1 Хр 2:10; 6:7; 15: 10-11; ср. также в Новом Завете Мф 1:4. Кроме того, в 2 Сам 6: 3-5; 7:1 упоминается также некто Авинадав, в чьем дворе стоял Ковчег Завета до его перемещения в Иерусалим). Некоторые толкователи считают, что Амминадив — имя возлюбленного героини. Возможно, что речь и правда идет о возлюбленном («мой благородный родственник», причем последнее слово понимается в переносном смысле). В пользу этого может говорить упоминание колесниц — «надзирателем над колесницей» именуется жених в одном из шумерских гимнов о «священном браке». Вообще говоря, на Ближнем Востоке — от шумеров до средневековой еврейской мистики — колесница была образом, в высшей степени мифологически нагруженным. Их часто изображали на барельефах. Так, в Месопотамии колесница была атрибутом Бога Энлиля. До нас дошел гимн, где описывается, как пастух Ишме-Даган заказал для Энлиля колесницу. Точно так же богиня Иштар, чтобы соблазнить Гильгамеша, обещала запрячь для него колесницу из золота, лазурита и меди, которую должны были везти демоны бури. Значительно лучше известна огненная колесница, на которой пророк Элийау (Илия) поднялся в небо (2 Цар 2:11 след). В еврейской традиции известно «учение о Колеснице» (маасе меркава), настолько закрытое, что его запрещалось преподавать даже одному ученику. Только если ученик сам обо всем догадывался, его можно было направлять, отвечая на его вопросы «да» или «нет» (Мишна Хагига 2:1). Подробнее обо всем этом см. Роре: 584-591. Заметим, что Поуп, стремясь интерпретировать загадочный стих, намеренно избегал так называемых эмендаций, то есть, незначительных исправлений текста. По другому пути пошли, например, Ариэль и Хана Блох (Bloch: 193-195). Впрочем, предлагаемая ими эмендация минимальна и касается порядка слов в словосочетании амми надив. Предлагается изменить порядок этих слов: недив амми и создать тем самым конструкцию в смихуте (сопряженном состоянии). В таком случае эти слова будут значить «благородный в моем народе» или «благороднейший в моем народе». Схожие словосочетания в еврейской Библии встречаются — например, в Чис 21:18 недиве ha-ам в нашем переводе «вожди народа», Пс 47:90 недиве аммим, а также в Песни Деворы (Суд 5: 2, 9) бе-hитнадев ам в нашем переводе «когда народ шел на войну», hа-митнаддевим ба-ам в нашем переводе «народ, идущий на войну». В Пс 113: 7-8 читаем: ле-hошиви им недивим, им недиве аммо («посадить с благородными, с благородными (сынами) своего народа») (ср. также в молитве Ханны (1 Сам 2:8) им недивим, в нашем переводе «с богачами»). Перестановка компонентов слова или словосочетания встречается в Библии и в других местах. Так, во Втор 33:21 нам попадается загадочное spwn wyt’. Как показал Р. Гордис еще в 1933 году (цит. по Bloch: 194), если переставить компоненты этого словосочетания, получаем форму wyt’spwn, которая без труда читается как ва-йит’ассефун, что значит «и собрались». Правильность этой реконструкции подтверждается контекстом — ср. синонимичное бе-hит’ассеф («при собрании»). Слово амми («мой народ, родня»), возможно, нужно читать как имми («со мной»). Таким образом, получается вполне внятный смысл «она меня посадила в колесницу с дворянином». Это выражение, в свою очередь, тоже вполне осмысленно и обозначает подъем на более высокую ступень социальной лестницы. Колесница здесь обозначает большой почет (ср. Быт 41:43, а также Иса 22:18 «колесницы твоей гордости»). Аналогичный смысл может иметь посадка на коня (ср. Есф 6: 9, 11; 1 Цар 33-38) или подъем на «возвышение земли». Множественное число маркевот («колесницы») имеет значение так называемого «расширенного множественного», т. е. речь идет, конечно же, об одной из колесниц (см. подробнее Bloch: 194-195). .