Роль Молодовской в культуре идиш
Роль Молодовской в культуре идиш
Израиля, коллекция Швадрона, около 1949 / Wikimedia
Кадя Молодовская — одна из ключевых фигур идишского модернизма. Она оставила большое литературное наследие: сборники стихов, романы, эссе о литературе, рассказы, детские стихи, пьесы. Молодовская также внесла вклад в еврейскую педагогику, а еще основала собственный литературный журнал.
На русском языке доступны только переводы ее произведений для детей, на английском — наоборот, переводы ее «взрослой» лирики и романа об иммиграции в Америку.
В ее творчестве есть место социальным проблемам, поиску новой еврейской идентичности, феминистской повестке, осмыслению Холокоста, библейским образам и мотивам.
Стихи Молодовской резонируют с актуальными ситуациями сегодня, благодаря чему многие современные артисты обращаются к ним. Например, Дэниел Кан положил на музыку ее стихотворение «Мои родины» («Mayne foterlender») о миграции и изгнании. В апреле 2023 вышел мини-альбом с песнями на «Женские стихи» («Froyen-lider») Молодовской: рефлексия по поводу отношений женщины с традицией и эмансипацией.
Детство и юность (1894–1917)
Молодовская родилась 10 мая 1894 года в Березе-Картузской (Беларусь). Ее отец был меламедом в хедере (традиционной начальной еврейской школе) и при этом приверженцем идей Ѓаскалы (еврейского просвещения). Он учил своих детей библейскому ивриту и знакомил их с религиозными текстами. Также он нанял частных учителей русского языка, истории, географии и философии. На идише Молодовскую научила читать бабушка.
Будущая поэтесса с юности посвятила себя педагогике и обучению детей ивриту. В 1911 году Молодовская экстерном окончила русскую женскую гимназию, в 1912-м получила сертификат учительницы иврита и стала преподавать в частной школе для девочек. С 1913 года училась в Варшаве на педагогических курсах для воспитателей у Ицхака Альтермана и Иехиеля Гальперина — создателей первых ивритоязычных детских садов в Польше. Когда началась Первая мировая война, Молодовская переехала ненадолго в Одессу и работала воспитательницей.
Киев и поэтический дебют
В 1917 году Молодовская попыталась вернуться к родителям в Березу, но застряла в Киеве. Там она работала с детьми жертв погромов. Там же она познакомилась и вышла замуж за журналиста Симху Льва.
После Октябрьской революции Киев стал одним из крупнейших центров идишского модернизма. Отмена царской цензуры позволила литературе и прессе на идише свободно развиваться и открыла путь к воплощению еврейских культурных инициатив.
В 1918 году в Киеве появляется Культур-Лига — объединение деятелей культуры на идише. Членами Культур-Лиги были художники Марк Шагал, Эль Лисицкий, Иссахар-Бер Рыбак, поэты и писатели Киевской группы — Давид Бергельсон, Давид Гофштейн, Лейб Квитко, Перец Маркиш и другие.
Киевская группа выпускает альманах авангардной литературы «Eygns» («Свое»). В 1920 году Молодовская дебютировала в нем с несколькими стихами. Она была единственной женщиной, чьи стихи опубликовали в этом альманахе.
Литература на идише в Варшаве
В 1921 году Молодовская переезжает в Варшаву. Она работает учительницей идиша в школе ЦИШО (Центральная организация школ на идише) и преподает иврит в вечерней школе.
Треть населения города — евреи. Театр, кино, пресса — на идише, разнообразные литературные течения находят здесь большую аудиторию.
В Варшаве возникает «Khaliastre» («Банда») — группа поэтов-экспрессионистов. В нее входили Ури-Цви Гринберг, Мелех Равич и Перец Маркиш. Они заявляли о создании новой радикальной поэзии, которая должна рождаться из инстинктов, в ней не должно быть эстетизации и мягкости, поэзия должна пугать и затрагивать глубинные универсальные вопросы жизни и смерти. Катастрофический опыт Первой мировой войны и погромов, уничтожение штетла, кризис религии требовал «обнажения» языка от украшений и фальши.
Идеи «Khaliastre» повлияли на развитие литературы: варшавские поэты и поэтессы обращаются к острым социальным проблемам и осмыслению жизни после смерти старого мира.
«Женские песни»
«Yidishe dikhṭerins anṭologye» / Yiddish Book Center
В 1927 выходит первый сборник Молодовской «Kheshvndike nekht» («Ночи месяца хешван»).
В книгу входит цикл «Froyen-lider» («Женские песни/стихи»). В восьми стихах Молодовская описывает разные аспекты жизни женщины, оказавшейся между давлением прошлого и обретенной свободой выражать свою сексуальность.
Здесь проявляются характерные черты лирики Молодовской. Это обращение к библейским образам, использование ивритской лексики, интерес к социальным проблемам.
Отношение Молодовской с личным и коллективным прошлым сложное. Она не отвергает его кардинально, а ищет способы примириться с ним и модернизировать традицию. В первом стихотворении цикла она спорит с женщинами предыдущих поколений своей семьи.
Мы в скромности пронесли чистую кровь через поколения
Принесли ее тебе, как вино, хранимое в кошерных подвалах наших сердец.
И одна женщина скажет:
Я осталась агуной, когда мои щеки
Еще были как два красненьких яблока на дереве,
И белые зубы свои я сжимала одинокими ночами ожидания.
А я скажу своим бабушкам:
Как осенние ветры, гонятся за мной
Увядшие мелодии ваших жизней.
А вы приходите ко мне
Там, где темные улицы,
Там, где тень лежит:
И зачем вот эта кровь без скверны
Должна быть на моей совести, как шелковая нить,
Завязанная на моем мозге,
И моя жизнь, страница, вырванная из святой книги
И первая строка оторвана?
I פֿרױען־לידער
ס'װעלן די פֿרױען פֿון אונדזער משפּחה בײַ נאַכט אין חלומות
:מיר קומען און זאָגן
,מיר האָבן אין צניִעות אַ לױטערע בלוט איבער דורות געטראָגן
צו דיר עס געבראַכט װי אַ װײַן אַ געהיטן אין קױשערע קעלערס
.פֿון אונדזערע הערצער
:און אײנע װעט זאָגן
איך בין אַן עגונה געבליבן װען ס’זענען די באַקן
,צװײ רױטלעכע עפּל אױף בױם נאָך געשטאַנען
.און כ’האָב מײַנע צײנער די װײַסע צעקריצט אין די אײנזאַמע נעכט פֿון דערװאַרטונג
:און איך װעל די באָבעס אַנטקעגנגײן זאָגן
װי הערבסטיקע װינטן יאָגן נאָך מיר זיך
.ניגונים פֿאַרװעלקטע פֿון אײַערע לעבנס
,און איר קומט מיר אַנטקעגן
,װוּ די גאַס איז נאָר טונקל
:און װוּ ס'ליגט נאָר אַ שאָטן
און צו װאָס אָט דאָס בלוט אָן אַ טומאה
ס’זאָל זײַן מײַן געװיסן, װי אַ זײַדענער פֿאָדעם
,אױף מײַן מוח פֿאַרבונדן
און מײַן לעבן אַן אױסגעפֿליקט בלאַט פֿון אַ ספֿר
?און די שורה די ערשטע פֿאַרריסן
froyen-lider I
s’veln di froyen fun undzer mishpokhe bay nakht in khaloymes
mir kumen un zogn:
mir hobn in tsnies a loytere blut iber doyres getrogn,
tsu dir es gebrakht vi a vayn a gehitn in koyshere kelers
fun undzere hertser.
un eyne vet zogn:
ikh bin an agune geblibn ven s’zenen di bakn
tsvey roytlekhe epl af boym nokh geshtanen,
un kh’hob mayne tseyner di vayse tsekritst in di eynzame
nekht fun dervartung.
un ikh vel di bobes antkegngeyn zogn:
vi herbstike vintn yogn nokh mir zikh
nigunim farvelkte fun ayere lebns.
un ir kumt mir antkegn,
vu di gas iz nor tunkl,
un vu s’ligt nor a shotn:
un tsu vos ot dos blut on a tume
s’zol zayn mayn gevisn, vi a zaydener fodem
af mayn moyekh farbundn,
un mayn lebn an oysgeflikt blat fun a seyfer
un di shure di ershte farrisn?
Лирическая героиня не может освободиться от голосов прошлого. Она пытается сбросить с себя моральный груз поколений, но без этого ее жизнь похожа на вырванный лист без первой строки.
В шестом стихе Молодовская использует жанр женских молитв — тхинес, текстов на идише, в которых женщины просят праматерей о помощи.
Черпает мать Сара из темных бочек
Кувшины искрящегося вина.
Кому предназначен полный кувшин,
Несет его мать Сара обеими руками,
А кому предназначен маленький бокал,
Падает в него слеза матери Сары.
И уличным девкам,
Когда им снятся белые свадебные платья,
Подносит мать Сара мед чистый
На маленьких блюдцах,
К их усталому рту.
Для бедных невест знатного рода,
Что стыдятся свое перелатанное белье
Принести свекрови на глаза,
Ведет мать Ривка верблюдов, груженых
Белым льном.
И когда темнота расползается перед ногами,
И все верблюды садятся на колени на землю на покой,
Отмеряет мать Ривка лён локоть за локтем,
От колец на руке до золотого браслета.
Для тех, у кого уставшие глаза
От присмотра за каждым соседским ребенком
И худые руки от тоски
По маленькому мягкому телу
И по качанию колыбели,
Приносит мать Рохл целебные листья,
Найденные на далеких горах,
И утешает их тихим словом,
Б-г может в любой час открыть запертое чрево.
К тем, кто плачет ночами на одиноких постелях
И у них нет никого, кому принести свое горе,
Они говорят иссохшими губами сами с собой,
К ним приходит мать Лея
Закрывает им глаза бледными руками.
,פֿאַר כּלות אָרעמע װאָס זײַנען דינסטמײדלעך געװען
צאַפּט די מוטער שׂרה פֿון פֿעסער טונקעלע
.און קריגן פֿינקלענדיקן װײַן
,װעמען ס’איז אַ פֿולער קרוג באַשערט
,טראָגט די מוטער שׂרה אים מיט בײדע הענט
און װעמען ס’איז באַשערט אַ בעכערל אַ קלײנס
.פֿאַלט דער מוטער שׂרהס טרער אין אים אַרײַן
און פֿאַר גאַסן־מײדלעך
,װען װײַסע חופּה־שיכלעך חלומען זיך זײ
,טראָגט די מוטער שׂרה האָניק לױטערן
,אױף קלײנע טעצעלעך
.צו זײער מידן מױל
פֿאַר כּלות אָרעמע, פֿון אַ מיוחסדיקן שטאַם
װאָס שעמען זיך דאָס אױסגעלאַטעטע װעש
,ברענגען צו דער שװיגער פֿאַרן אױג
פֿירט די מוטער רבֿקה קעמלען אָנגעלאָדענע
.מיט װײַסן לײַװנטלײַן
,און װען די פֿינצטערניש שפּרײט אױס זיך פֿאַר די פֿיס
און ס’קניִען אַלע קעמלען צו דער ערד צו רו
מעסט די מוטער רבֿקה לײַװנט אייל נאָך אײל
.פֿון די פֿינגערלעך פֿון האַנט ביזן גאָלדענעם בראַסלעט
פֿאַר די װאָס האָבן מידע אױגן
,פֿון נאָכקוקן נאָך יעדן שכנותדיקן קינד
און דאַרע הענט פֿון גאַרן
נאָך אַ קלײנעם קערפּערל אַ װײַכס
,און נאָך אַ װיגן פֿון אַ װיג
ברענגט די מוטער רחל הײלונגסבלעטער
,אױסגעפֿונענע אױף װײַטע בערג
,און טרײסט זײ מיט אַ שטילן װאָרט
.ס’קאָן יעדע שעה גאָט עפֿענען דאָס צוגעמאַכטע טראַכט
,צו די װאָס װײנען אין די נעכט אױף אײנזאַמע געלעגערס
,און האָבן ניט פֿאַר װעמען ברענגען זײער צער
,רעדן זײ מיט אױסגעברענטע ליפּן צו זיך אַלײן
צו זײ קומט די מוטער לאה
.האַלט בײדע אױגן מיט די בלײכע הענט פֿאַרשטעלט
froyen-lider VI
far kales oreme vos zaynen dinstmeydlekh geven,
tsapt di muter sore fun feser tunkele
un krign finklendikn vayn.
vemen s’iz a fuler krug bashert,
trogt di muter sore im mit beyde hent,
un vemen s’iz bashert a bekherl a kleyns
falt der muter sores trer in im arayn.
un far gasn-meydlekh
ven vayse khupe-shikhlekh kholemen zikh zey,
trogt di muter sore honik loytern,
af kleyne tetselekh,
tsu zeyer midn moyl.
far kales oreme, fun a meyukhesdikn shtam
vos shemen zikh dos oysgelatete vesh
brengen tsu der shviger farn oyg,
firt di muter rivke kemlen ongelodene
mit vaysn layvntlayn.
un ven di finsternish shpreyt oys zikh far di fis,
un s’knien ale kemlen tsu der erd tsu ru
mest di muter rivke layvnt eyl nokh eyl
fun di fingerlekh fun hant bizn goldenem braslet.
far di vos hobn mide oygn
fun nokhkukn nokh yedn shkheynesdikn kind,
un dare hent fun garn
nokh a kleynem kerperl a vaykhs
un nokh a vign fun a vig,
brengt di muter rokhl heylungsbleter
oysgefunene af vayte berg,
un treyst zey mit a shtiln vort,
s’kon yede sho got efenen dos tsugemakhte trakht.
tsu di vos veynen in di nekht af eynzame gelegers,
un hobn nit far vemen brengen zeyer tsar,
redn zey mit oysgebrente lipn tsu zikh aleyn,
tsu zey kumt di muter leye
halt beyde oygn mit di bleykhe hent farshtelt.
Поэтесса использует старую традицию для разговора о социальных проблемах и перечисляет самые уязвимые группы женщин.
Детские стихи
фотограф Б.В. Килберн, 1897 / Library of congress
У Молодовской не было своих детей, но почти всю жизнь она посвятила педагогике и работе в школе. Помимо «взрослой» лирики, она писала детские стихи, которые пользовались огромной популярностью.
В 1930 году Молодовская выпускает сборник стихов для детей «Geyen shikhelekh avek. Mayselekh» («Башмачки уходят. Сказки»). Книга получила награды от идишского ПЕН-клуба и еврейской общины Варшавы. Поэтесса хорошо знала, как живут еврейские дети, благодаря своей работе в школах.
Вот под ней долина,
Вот сапожник на горе
С дратвой очень длинной.
Вот сапожник дратвой длинной
Помахал немножко,
Раз и два,
Да раз и два,
Вышли два сапожка.
Им сапожник говорит:
«Ну-ка за работу!»
Он сидит, глядит в окошко,
Как уходят два сапожка,
Как уходят оба сразу
Исполнять его приказы:
Скажет – так идут за хлебом,
Скажет – так идут за чаем,
Так и ходят взад-вперед,
Порученья исполняя.
Так шагали и шагали,
Только вдруг у двери встали.
Правый стукнул: ну-ка раз!
Левый стукнул: ну-ка два!
Приоткрылась дверь едва.
А за нею, бос и наг,
Маленький стоит бедняк.
Рядом с ним сапожки встали,
Никуда не пошагали.
Что ж сапожник? Так уж вот,
Ждет и ждет,
И ждет, и ждет…
Перевод Александры Глебовской
שיכעלעך
,אָט־אָ, אָט־אָ איז אַ באַרג
,אָט־אָ, אָט־אָ איז אַ טאָל
זיצט אַ שוסטער אױפֿן באַרג
.מיט אַ האַמער, מיט אַ נאָל
,שטעכט דער שוסטער מיטן נאָל
,מיטן האַמער שלאָגט ער גיך
,אײנס און צװײ
,און אײנס און צװײ
.װאַקסן אױס צװײ קלײנע שיך
:זאָגט דער שוסטער
!שיכלעך, גײט —
,גײען שיכעלעך אַװעק
,װוּ די װעלט האָט נאָר אַן עק
,גײען שיכעלעך אַרום
.װוּ דער שוסטער שיקט זײ אום
,גײען שיכעלעך נאָך ברױט
,גײען שיכעלעך נאָך זאַלץ
גײען שיכעלעך אַרום
.פֿאַרן שוסטער ברענגען אַלץ
,אײנמאָל נעמען שיכלעך גײן
.בײַ אַ טױער בלײַבן שטײן
,קלאַפּט דאָס רעכטע שיכל׃ אײנס
,קלאַפּט דאָס לינקע שיכל׃ צװײ
.עפֿנט זיך אַ טיר פֿאַר זײ
,זיצט אַ קינד דאָרטן אַלײן
.באָרװעס, נאַקעט, װינד און װײ
,דאָרטן בלײַבן שיכלעך שטײן
.װילן ערגעץ מער נישט גײן
און דער שוסטער אױפֿן באַרג
,װאַרט, און װאַרט
.און װאַרט, און װאַרט
shikhelekh
ot-o, ot-o iz a barg,
ot-o, ot-o iz a tol,
zitst a shuster oyfn barg
mit a hamer, mit a nol.
shtekht der shuster mitn nol,
mitn hamer shlogt er gikh,
eyns un tsvey,
un eyns un tsvey,
vaksn oys tsvey kleyne shikh.
zogt der shuster:
– shikhlekh, geyt!
geyen shikhelekh avek,
vu di velt hot nor an ek.
geyen shikhelekh arum,
vu der shuster shikt zey um.
geyen shikhelekh nokh broyt,
geyen shikhelekh nokh zalts,
geyen shikhelekh arum
farn shuster brengen alts.
eynmol nemen shikhlekh geyn,
bay a toyer blaybn shteyn.
klapt dos rekhte shikhl: eyns,
klapt dos linke shikhl: tsvey,
efnt zikh a tir far zey.
zitst a kind dortn aleyn,
borves, naket, vind un vey.
dortn blaybn shikhlekh shteyn,
viln ergets mer nisht geyn.
un der shuster oyfn barg
vart, un vart,
un vart, un vart.
Персонажи детской поэзии Молодовской — дети из бедных районов. Идеи социальной справедливости и сочувствия к бедным пронизывают стихи. Среди действующих лиц много активных персонажей-девочек, которые любят фантазировать и настойчиво идут к цели.
Стихи Молодовской для детей вошли в школьные хрестоматии на идише и иврите (в переводе) и считаются классикой еврейской детской литературы.
1930-е: переезд в Нью-Йорк
фотография из книги Кэтрин Геллерштейн “Paper Bridges: Selected poems of Kadya Molodowsky”
В 1933 году в Варшаве выходит сборник стихов «Dzhike gas» («Улица Джике»), описывающий жизнь еврейской бедноты на окраине города. В 1935-м — поэма «Freydke» («Фрейдка») — о еврейской рабочей.
Молодовская была широко известна в Польше не только как поэтесса, но и как эссеистка и активистка идишской культуры. Ее отъезд в Нью-Йорк по причине растущих антисемитских настроений был отмечен статьями многих критиков, сожалевших, что литература на идише в Польше потеряла свою «первую даму».
В 1935 в Нью-Йорке на вечер в честь прибытия Молодовской пришли более 700 человек, выступили ключевые фигуры идишской культуры.
Поэтесса сразу продолжила активную работу. В 1937 году вышел новый сборник «In land fun mayn gebeyn» («В стране моих костей»), в 1938-м — детская поэма «Afn barg» («На горе») и пьеса «Ale fentster tsu der zun» («Все окна на солнце»).
«Остался один царь Давид»: стихи о Холокосте
Кадя Молодовская, 1946 / Yiddish Book Center
Молодовская продолжала писать стихи во время Холокоста, перенося в поэзию отчаяние от катастрофических событий. В 1946 году эти стихи вышли отдельным сборником “Der meylekh dovid iz aleyn geblibn” («Остался один царь Давид»).
Книгу открывает самое известное стихотворение Молодовской «Eyl khanun» («Милосердный Бог»), отчаянное требование к Богу снять с евреев бремя избранного народа.
Выбери другой народ,
Избери.
Мы устали от смерти и умирания,
У нас нет больше молитв.
Выбери другой народ,
Избери,
У нас нет больше крови,
Чтобы быть жертвой.
Пустыней стал наш дом,
Земли не хватает на наши могилы,
Нет плача больше для нас,
Нет жалобной песни
В старых книгах.
Милосердый бог,
Освяти другую землю,
Другую гору.
Мы все поля уже и каждый камень
Пеплом святым засыпали.
Стариками,
И молодыми,
И младенцами заплатили
За каждую букву твоих десяти заповедей.
Милосердый бог,
Подними свою огненную бровь
И увидь народы мира –
Дай им пророчества и дни трепета.
На каждом языке бормочут твое слово –
Научи их делам,
Путям испытаний.
Милосердый бог,
Дай нам простые одежды
Пастухов овец,
Кузнецов у молота,
Прачек, кожевников,
И даже более простые.
И еще одну милость окажи нам:
Милосердый бог,
Забери у нас божественное присутствие гения.
אל חנון
,אל חנון
,קלײב אױס אַן אַנדער פֿאָלק
.דערװײל
,מיר זײַנען מיד פֿון שטאַרבן און געשטאָרבן
,מיר האָבן ניט קײן תּפֿילות מער
,קלײב אױס אַן אַנדער פֿאָלק
,דערװײל
מיר האָבן ניט קײן בלוט מער
.אױף צו זײַן אַ קרבן
,אַ מדבר איז געװאָרן אונדזער שטוב
,די ערד איז קאַרג פֿאַר אונדז אױף קבֿרים
,נישטאָ קײן קינות מער פֿאַר אונדז
נישטאָ קײן קלאָג־ליד
.אין די אַלטע ספֿרים
,אל חנון
,הײליק אַן אַנדער לאַנד
.אַן אַנדער באַרג
מיר האָבן אַלע פֿעלדער שױן און יעדן שטײן
.מיט אַש, מיט הײליקן באַשאָטן
,מיט זקנים
,און מיט יונגע
און מיט עופֿהלעך באַצאָלט
.פֿאַר יעדן אות פֿון דײַנע צען געבאָטן
,אל חנון
,הײב אױף דײַן פֿײַערדיקע ברעם
–און זע די פֿעלקער פֿון דער װעלט
.גיב זײ די נבֿואות און די יום־נוראים
–אין יעדן לשון פּרעפּלט מען דײַן װאָרט
,לערן די מעשים זײ
.די װעגן פֿון נסיון
,אל חנון
,גיב פּראָסטע בגדים אונדז
,פֿון פּאַסטעכער פֿאַר שאָף
,פֿון שמידן בײַ דעם האַמער
,פֿון װעש־װאַשער, פֿון פֿעל־שינדער
.און נאָך מער געמײנעס
און נאָך אײן חסד טו צו אונדז׃
,אל חנון
.נעם צו פֿון אונדז די שכינה פֿון גאונותeyl khanun
eyl khanun,
kleyb oys an ander folk,
derveyl.
mir zaynen mid fun shtarbn un geshtorbn,
mir hobn nit keyn tfiles mer.
kleyb oys an ander folk,
derveyl,
mir hobn nit keyn blut mer
oyf tsu zayn a korbn.
a midber iz gevorn undzer shtub,
di erd iz karg far undz oyf kvorem,
nishto keyn kines mer far undz,
nishto keyn klog-lid
in di alte sforem.
eyl khanun,
heylik an ander land,
an ander barg.
mir hobn ale felder shoyn un yedn shteyn
mit ash, mit heylikn bashotn.
mit zkeynim,
un mit yunge,
un mit eyfelekh batsolt
far yedn os fun dayne tsen gebotn.
eyl khanun,
heyb uf dayn fayerdike brem,
un ze di felker fun der velt –
gib zey di nevues un di yom-neroim.
in yedn loshn preplt men dayn vort –
lern di maysem zey,
di vegn fun nisoyen.
eyl khanun,
gib proste bgodim undz,
fun pastekher far shof,
fun shmidn bay dem hamer,
fun vesh-vasher, fun fel-shinder,
un nokh mer gemeynes.
un nokh eyn khesed tu tsu undz:
eyl khanun,
nem tsu fun undz di shkhine fun geoynes.
Молодовская использует выражение «милосердный Бог» из «13 качеств милосердия» — части покаянной молитвы на Йом Кипур. Бог в стихотворении не проявляет милость, а предает свой народ. Священные тексты не дают утешения, десять заповедей разбиты на буквы и потеряли смысл.
Библейские образы появляются во многих стихах сборника. Молодовская говорит, что уничтожение европейского еврейства — это одновременно и уничтожение всей библейской истории.
Молодовская также пишет о гетто и о разрушении прошлого, своего дома. Часто появляются образы детей, смерть которых означает уничтожение и будущего.
Деятельность в 1940–1950-е
Фотография Лео Форберта, Длугоседло, 1920-1930 гг. / YIVO Institute for Jewish Research
В 1942 году вышел роман Молодовской «Fun lublin biz Nyu-York: togbukh fun Rivke Zilberg» («Из Люблина в Нью-Йорк: дневник Ривки Зильберг»), в который она включила свои наблюдения за еврейской жизнью в Америке и личный опыт эмиграции.
В 1943 году Молодовская вместе с Башевисом Зингером основала литературный журнал «Svive» («Окружение») и редактировала его. Это уникальный случай в истории прессы на идише, в которой издателями и редакторами были почти всегда мужчины. Журнал был приостановлен годом позже из-за событий в Европе.
Поэтесса продолжала писать и детские стихи, в 1945-м вышел сборник «Yidishe kinder» («Еврейские дети»). Молодовская говорила, что детская поэзия для нее — источник надежды и радости в мире, где никакой надежды не осталось. В этом же году ее детские стихи вышли в переводе на иврит в Тель-Авиве.
В Израиль и обратно
Молодовская считала, что американское еврейское общество очень разобщено, стремительно теряет свою идентичность и слишком сильно фокусируется на обогащении. В 1948 году она с мужем уехала в Тель-Авив в надежде, что в Израиле найдет новый дом.
Там Молодовская редактировала журнал «Heym» («Дом»), который издавал совет рабочих женщин. Также она начала писать роман «Baym toyer: roman fun dem lebn in yisroel» («У ворот: роман о жизни в Израиле»), в котором выразила свои взгляды на жизнь в новом государстве (опубликован в 1967). Она пишет пьесы, стихи, поэзию для детей, эссе.
Но Израиль разочаровал поэтессу. Хотя Молодовская владела ивритом, идиш был главным языком ее работы и творчества. В Израиле она столкнулась с негативным отношением к идишу и дискриминацией идишских писателей. В 1952 году она возвращается в Америку.
«Свет от тернового куста»
Последний сборник поэзии Молодовская опубликовала в 1965 году. Эпиграф взят из Торы: «горит терновый куст, но не сгорает». Среди зрелых стихов поэтессы — как драматические монологи, так и медитативные тексты, вдохновленные природой. Сборник завершается сионистскими стихами об Израиле.
Книгу можно рассматривать как манифест личной религиозности Молодовской. Библейские мотивы и образы, Шабат, жанр молитвы объединяются с картинами природы и приносят надежду и умиротворение, как в этом стихотворении:
Шести дней недели
Я сражалась до вечера шабата.
В воскресенье они забрали мой сон.
В понедельник они рассыпали мою соль.
А на третий день, мой бог,
Они разбросали мой хлеб
И над моим лицом махали скипетрами.
Они схватили мою летящую голубку
И зарезали ее.
И так до утра пятницы.
И вот же вся моя неделя,
Когда умирает мой полет голубки.
Вечером я зажгла четыре свечи
И ко мне пришла царица-суббота.
Ее лицо осветилось
И весь мир стал шабатом.
Моя рассыпанная соль
Заблестела в солонке,
А моя голубка, моя летящая голубка
Захлопала крыльями
И очистила свое горлышко.
Царица-суббота благословила мои свечи.
Они осветились ясным пламенем.
Сияние покрыло дни недели
И сражение с шестью императорами.
Зелень гор —
Это зелень шабата.
Серебро реки —
Это серебро шабата.
Песня ветра —
Это пение шабата.
А песня моего сердца —
Это вечный шабат.
דאָס געזאַנג פֿון שבת
מיט די זעקס קיסרים
פֿון די זעקס טעג פֿון דער װאָך
.האָב איך זיך געקריגט ביז ערבֿ שבת
.זונטיק האָבן זײ צוגענומען מײַן שלאָף
.מאָנטיק האָבן זײ מײַן זאַלץ צעשאָטן
,און אױפֿן דריטן טאָג. מײַן גאָט
האָבן זײ פֿאַרשלײַדערט מײַן ברױט
.און איבער מײַן פּנים מיט ריטער געפֿאָכטן
זײ האָבן געכאַפּט מײַן פֿליִעדיקע טױב
.און האָבן זי געשאָכטן
.און אַזױ ביז פֿרײַטיק אין דער פֿרי
,און דאָס איז דאָך מײַן גאַנצע װאָך
.װען עס שטאַרבט מײַן טױבן־פֿלי
פֿאַרנאַכט האָב איך אָנגעצונדן פֿיר ליכט
.און צו מיר איז געקומען די מלכה שבת
עס האָט אַ לױכט געטאָן איר געזיכט
.און די גאַנצע װעלט איז געװאָרן שבת
מײַן צעשאָטענער זאַלץ
,האָט געפֿינקלט אין זעלצל
,און מײַן טױב, מײַן פֿליִענדיקע טױב
האָט געפּאַטשט מיט די פֿליגל
.און גערײניקט איר העלדזל
.די מלכה שבת האָט געבענטשט מײַנע ליכט
.זײ האָבן געלױכטן מיט אַ פֿלאַם אַ קלאָרן
די שײַן האָט פֿאַרדעקט די טעג פֿון דער װאָך
.און דעם קריג מיט די זעקס קיסרים
–די גרינקײט פֿון בערג
.איז די גרינקײט פֿון שבת
–דער זילבער פֿון טײַך
.איז דער זילבער פֿון שבת
–דאָס געזאַנג פֿון דעם װינט
.איז דאָס זינגען פֿון שבת
–און דאָס געזאַנג פֿון מײַן האַרץ
.איז דער אײביקער שבת
dos gezang fun shabes
mit di zeks keysorim
fun di zeks teg fun der vokh
hob ikh gekrigt biz erev shabes.
zuntik hobn zey tsugenumen mayn shlof.
montik hobn zey mayn zalts tseshotn.
un oyfn dritn tog, mayn got,
hobn zey farshlaydert mayn broyt
un iber mayn ponem mit riter gefokhtn.
zey hobn gekhapt mayn fliendike toyb
un hobn zi geshokhtn.
un azoy biz fraytik in der fri.
un dos iz dokh mayn gantse vokh,
ven es shtarbt mayn toybn-fli.
farnakht hob ikh ongetsundn fir likht
un tsu mir iz gekumen di malke shabes.
es hot a loykht geton ir gezikht
un di gantse velt iz gevorn shabes.
mayn tseshotener zalts
hot gefinklt in zeltsl,
un mayn toyb, mayn fliendike toyb,
hot gepatsht mit di fligl
un gereynikt ir heldzl.
di malke shabes hot gebentsht mayne likht.
zey hobn geloykhtn mit a flam a klorn.
di shayn hot fardekt di teg fun der vokh
un dem krig mit di zeks keysorim.
di grinkayt fun berg –
iz di grinkayt fun shabes.
der zilber fun taykh –
iz der zilber fun shabes.
dos gezang fun dem vint –
iz dos zingen fun shabes.
un dos gezang fun mayn harts –
iz der eybiker shabes.
Напряжение и постоянная борьба в течение недели, связанные здесь с агрессивными мужскими образами шести императоров, исчезают с Шабатом. Из замкнутого пространства комнаты взгляд переносится на природу, и стихотворение заканчивается «вечным Шабатом» — надеждой на избавление в грядущем мире. Летящая голубка — метафора поэтического вдохновения, которое иссякает от повседневных забот, но возрождается снова в мистическом переживании Шабата.
Последние годы жизни
“Paper Bridges: Selected poems of Kadya Molodowsky”, 1970
Молодовская продолжала работать практически до своей смерти. В 1960 году она возобновила издание журнала «Svive» и выпускала его до 1974 года. На его страницах с 1965 по 1974 годы выходила ее автобиография «Fun mayn elter-zeydns yerushe» («Из наследства моего прадедушки»). В 1962 году Молодовская подготовила к изданию антологию идишской поэзии о Холокосте «Lider fun khurbn» («Стихи Катастрофы»).
В 1970-м в Нью-Йорке вышел сборник ее детских стихов прошлых лет.
В 1971 г. Молодовская получила израильскую премию им. Ицика Мангера за выдающиеся достижения в литературе на идише. В 1974 году, после смерти мужа, она переехала в дом престарелых в Филадельфии и годом позже умерла.
