Юлиус Пиншевер — рекламщик и авангардист

Из Иновроцлава

Иновроцлав, где 15 сентября 1883 года родился один из пионеров анимации Юлиус Пиншевер, во всех смыслах был западнее тех мест, где цвела культура штетлов и чтили еврейские традиции. Еще с 1772 года городок был в составе Пруссии, и на рубеже XIX–XX веков в нем процветали буржуазные ценности. И все же, это по-прежнему было место к востоку от Одера, и хотя шагаловские лошади до него не долетали, зато овцы мирно пощипывали траву на школьном дворе и свободно входили в классные комнаты. Обожавшему животных юному Пиншеверу его друг, сын местного землевладельца (у которого и работал отец Пиншевера), подарил ягненка. С тех пор двое были неразлучны.

Когда Пиншевер стал главой семейства, в его доме уже никто не говорил на идише, разве что он сам — вспоминая о детстве и пересказывая чью-то речь: то ли отца, то ли местных коробейников, которые захаживали к Пиншеверам взглянуть на какую-нибудь диковинку (например, на микроскоп, которым обзавелся Пиншевер-старший). Кроме пары баек, рассказанных детьми Пиншевера о жизни в Иновроцлаве, особенно ничего о его юности не известно. Правда, и это немногое — любовь к животным, любознательность, тягу к диковинному — можно будет с легкостью отыскать в его будущей работе. Странности начнутся уже с того, что Пиншевер сам эту работу себе и изобретет. Но сначала надо было отучиться. Юлиус — прилежный еврейский мальчик, пусть и на западный манер: изучает не Талмуд, а политэкономию.

В Берлин

В одно из первых его посещений берлинского кинотеатра в 1910 году Пиншевера осеняет — он знает, что нужно показывать на большом экране тысячам зрителей! Точно так же, через три года, идя по улице Нью-Йорка, Сэмюэл Голдвин, будущая легенда голливудской киноиндустрии, враз решит завязать с перчаточной промышленностью, где имеет немалый вес, и уйдет с головой в кинопроизводство. Но Пиншевера, в отличие от Голдвина, не интересует игровое кино, да и кино как таковое, он видит здесь возможности для рекламного бизнеса.

Проучившись сначала в Вюрцбурге, а потом в Берлине, Пиншевер оканчивает университет и даже защищает докторскую, а потом берет и начинает рекламировать корсеты. Так и есть, «Примерка корсетов» 1910 года, сделанная для мюнхенской сети магазинов братьев Левандовских — самый ранний сохранившийся рекламный фильм Пиншевера. Конечно, в 1910-м реклама — никакое не открытие: были какие-то рекламные фильмы и у Джорджа Мельеса (пионера французского кино), и у Оскара Месстера (пионера немецкого кино). Но для Пиншевера это не разовый опыт, он подходит к вопросу с рвением первооткрывателя и дотошностью доктора философии. Он настроен изобретать. Свое изобретение он называет «Живые плакаты» — так его и патентует. И действительно, в последующие десятилетия под руководством Пиншевера оживают самые невероятные вещи: чашки, чернила, цветовые пятна и те самые плакаты. Пиншевер не изобретает рекламу, он изобретает способы перенесения ее на экран, отмечая, таким образом, начало истории рекламных роликов.

Pinschewer-Film

Карьера Пиншевера развивается стремительно. В 1912 году он устраивается руководителем и режиссером в кинокомпанию Harry Walden-Films. В 1914-м создает собственную Vaterländischen Filmvertriebes («Патриотический кинопрокат») — там во время войны Пиншевер берется за производство пропагандистских документалок о Германии. В 1915-м он принимает участие в конфиденциальном круглом столе по вопросам международной рекламной службы, созванном в берлинской Палате депутатов, и вот уже в 1916-м он представляет свои идеи в области рекламы и кинопропаганды на Генеральной ассамблее Немецкой ассоциации профессионалов рекламы (Vereins Deutscher Reklamefachleute). В 1916-м же впервые в документах фигурирует его кинокомпания Werbefilm («Рекламный фильм»). В 1917-м Пиншевер дает консультации по рекламе и производству фильмов Рейхсбанку (последний занимается пропагандой военных займов), в 1923-м его зовут руководителем в еще одну рекламную кинокомпанию, и в 1925-м он создает уже единую Pinschewer-Film.

Какие-то из его фирм существуют параллельно, какие-то взаимодействуют, как бы там ни было, после Первой мировой Пиншевер — первый в стране по производству рекламы: в 1920-м он утверждает, что имеет монопольное право показа своих роликов в более чем 800 кинотеатрах по всей Германии. И даже когда многие его работники перейдут в набирающий обороты киноконцерн UFA, вес Пиншевера по-прежнему будет велик. В первую очередь потому, что он ни на минуту не прекратит экспериментировать: развивать и домысливать процесс создания рекламных картин.

Искусство рекламы

Реклама для Пиншевера — дело жизни, и доказательством тому служит его известная фраза: «Любой, кто влюбляется в рекламу, потерян для мира». Пиншевер пишет статьи и читает лекции о создании рекламы, но, главное, он сразу понимает, что реклама, если он хочет показывать ее в кинотеатрах, должна быть сделана умело и развлекательно — только тогда ее примет публика, а значит, и владельцы кинозалов. Он верит, что движущееся изображение, фильм «способен показать, как вспенивается мыло, каков на вкус шоколад, как налажена работа швейной машины, как обращаться с кастрюлей, как роскошно облегает тело ткань или как легко можно упаковать еду при помощи подручного  устройства» Julius Pinschewer, Filmreklame, Seidels Reklame, no. 8, August 1913, pp. 243–246. . Для рекламы Пиншевер советует приглашать только лучших артистов, не забывая в статьях указывать и способы освещения, и прочие технические аспекты. Все серьезно, кроме самой рекламы.

Юмор с самого начала отличает пиншеверовскую продукцию: его «Танец с бутылками» 1912 года — это покадровая анимация, в которой большая бутылка-командир выстраивает вокруг себя отряд бутылочек поменьше. Симметрично, ритмично, весело — так представляет зрителям Пиншевер суповую добавку Maggi. Или вот «Швейная коробка» того же года: посреди лоскутов и платьиц открывается сама по себе швейная коробка — техника та же — теперь сами по себе пришиваются кнопки к рубашке! Шуток как таковых здесь еще нет, но сам эффект этой самостоятельности неодушевленных предметов вызывает улыбку.

Пиншевер быстро отходит от реалистичной подачи и работы с актерами и, начиная с 1918 года, снимает уже сплошную анимацию. В его «Писателе и пчеле» (1918), сделанном уже в технике рисованной анимации, пчела набирает в себя чернил и закрашивает писателя, который изумленно смотрится в зеркало — на экране победоносно выводится контурами «Beyer's Taifun Tinte» (Чернила Бейера цвета тайфун), после чего надпись закрашивается. В 1922-м Пиншевер в соавторстве с Вальтером Руттманом выдает цветной фильм «Победитель». Фильм начинается с абстрактной анимации: на экране пляшут геометрические формы, из которых отделяется круг — шины Excelsior — теперь на экране настоящее сражение, острые злые треугольники пытаются проткнуть круг, но все заканчивается хорошо.

Они с Руттманом продолжают свои упражнения в абстракции в фильме «Чудо» (тоже 1922). Снова на экране разноцветные мазки из которых по обе стороны экрана вырастают две недовольные рожицы, но стоит обоим испить «ликер Канторовича» — и они сразу смягчаются и начинают целоваться.

Авангард

Имя Руттмана, настоящей иконы немецкого киноавангарда 1920-х (особенно известен его фильм «Берлин — симфония большого города» 1927 года), стоит рядом с Пиншевером не случайно. Важность Пиншевера вовсе не исчерпывается его знанием вопроса и сотнями изобретательнейших рекламных роликов. Пиншевер обладает прекрасной способностью окружать себя талантливыми единомышленниками. Как в начале 1920-х становится определяющим для экспрессионизма продюсер Эрих Поммер, так и Пиншевер играет решающую роль в формировании немецкого авангарда, ведь большую часть его продукции иначе как авангардной и не назовешь: новые средства выразительности (коллаж, полиэкран, работа с цветом и звуком) и все новые и новые способы ведения нарратива (чтобы не приедался зрителю, иначе никакой рекламы не получится).

Работает с Пиншевером и Гвидо Зеббер, который показывает себя первоклассным авангардистом на фильме «Кипо» (1925). Начинает у Пиншевера Лотта Райнигер, известная своей силуэтной анимацией. И еще десятки имен, которые сейчас совсем позабыты. Мультипликаторы Эдит Зеехафер, Лутц Михаэлис, Герда и Хедвиг Отто, выпускница раннего Баухауза Лоре Лейдесдорф-Энгстфельд — все они работали под началом Пиншевера, правда, в обмен на возможность создавать нечто новое, они целиком вверяли себя боссу: он хоть и был щедрым руководителем, но проявлял абсолютную непререкаемость в управлении. А с учетом того, что большинство фильмов и даже текстов в фильмы он придумывал сам, то и диктат его стремился к абсолютному. Не даром же в каждом фильме он значился как сорежиссер.

«Хад Гадья»

Реклама предполагала максимальную ассимиляцию: Пиншевер знал Берлин, знал берлинскую публику и ее вкусы. И все же несколько раз за свою карьеру Пиншевер крайне отчетливо дал понять, что и о своих корнях, и о своем народе он никогда не забывал. В 1930 году он, на сей раз уже в качестве единственного режиссера, взялся за экранизацию старой еврейской песенки «Хад Гадья» или, как называет ее в фильме Пиншевер, «басни» из пасхальной Агады. Это история про козлика: сначала отец покупает козлика, потом козлика съедает кошка, кошку — собака, собаку бьет палка, палку сжирает пламя, пламя тушат воды, а воды испивает бык, быка режет резник, резника настигает ангел смерти, и того уж прибирает Пресвятой. У песни существуют различные трактовки, вплоть до перенесения истории мытарств еврейского народа в эти незамысловатые образы (сам народ — козлик, кошка — Ассирия, собака — Вавилония и т. д.). Забавно, что на немецком языке перевод песни, в отличие от оригинала и многих других переводов, предлагает вместо козлика — ягненка, и это моментально возвращает к истории самого Пиншевера и его блеющего друга, который повсюду ходил за мальчиком по Иновроцлаву.

Пиншевер каждую из строк воспроизводит в единой мультипликационной технике: фигурки делаются из вырезанных и составленных частей, некоторые из них подвижны. На экране видны лишь силуэты. Выбор этой техники не случаен: имея дело с легендарным текстом, Пиншевер максимально отходит от жизнеподобия и в выразительном плане переходит на язык символов (выбор техники и вовсе отсылает к рембрантовскому кьяроскуро в изображении  библейских сюжетов) Упоминается в книге Andre Amsler, «Wer dem Werbefilm verfällt, ist verloren für die Welt», Das Werk von Julius Pinschewer 1883-1961, Chronos Verlag, Zurich, 1997. С. 180 . Не случайна и музыка, сам Пиншевер говорит: «В качестве музыкального сопровождения я взял мотив Жака Оффенбаха, сына еврейского кантора, мотивы которого часто пограничны и напоминают мотивы еврейских  храмовых песнопений» Там же. . Это первый пример его самостоятельной работы, к тому же не несущей рекламной функции.

Берн-Израиль

Когда в 1932 году, после речи Гитлера, Юлиус Пиншевер вместе с семьей решил покинуть Германию, из всех крупных европейских городов он выбрал Берн. Дело в том, что, когда он там гостил, из окна гостиницы он увидел стадо коров, которое мирно пересекало привокзальную площадь, оставляя повсюду свои «лепешки». Пиншевер подумал, что в таком городе уж точно будет безопасно. И оказался прав. Правда, после переезда в Берн все не сразу наладилось: кинорынок здесь был невелик и давно уже распределен, но талант и оригинальность Пиншевера взяли верх.

Он продолжил заниматься рекламой, сотрудничать с местными художниками, в 1946-м открыл свое представительство в Великобритании. С гражданством швейцарцы не торопились и выдали его только в 1948 году, в этом же году было основано еврейское государство Израиль, на что Пиншевер тотчас же откликнулся. В 1949-м он выпустил фильм «Хатиква», созданный как иллюстрация к израильскому гимну. Как и в короткометражке «Хад Гадья», Пиншевер прибег к условной анимации: изображение еврейской диаспоры на пути к государственности было сделано по типу гравюры по дереву и в черно-белых цветах.

Пиншевер действительно занимался не только рекламой продуктов, выпускал он и фильмы о городах и странах. Так, в 1939 году в рамках программы документальных фильмов в Лондонском институте кино была показана пиншеверовская «Швейцарская симфония». Но с фильмом «Хатиква» все было иначе, никаких документов о заказе, да и о показе обнаружено не было. Фильм этот, как и «Хад Гадья», был создан по инициативе самого Пиншевера. Не по инициативе даже — от сердца.