Животные в росписях синагог Восточной Европы

Животные в росписях синагог Восточной Европы

В Музее Израиля в Иерусалиме экспонируется свод деревянной синагоги из немецкого города Хорб, расписанный мастером Элиэзером Зюсманом в 1734 году, а в Музее АНУ в Тель-Авиве — копия свода другой синагоги — из украинского местечка Ходоров, расписанного мастером Исраэлем Лисницким в 1714 году. Оба свода украшены разнообразными мотивами с животными и птицами — реальными и мифологическими. Эти росписи являются примерами традиционного искусства евреев Восточной Европы, которое возникло в конце XVII – начале XVIII века и погибло вместе с его носителями в XX веке. Подобные росписи покрывали десятки, если не сотни, синагог в Польше, Украине, Белоруссии, Литве. В частности, местечко Ходоров в период создания росписей находилось на территории Польши и называлось Chodorów, а мастер Элиэзер Зюсман происходил из того же историко-культурного региона, из города Броды. В определенной степени эти мастера следовали давней традиции; исторические источники сообщают об изображении животных в синагогах Кёльна и Майнца в XIII веке, а в еврейских средневековых рукописях мы находим сотни миниатюр с образами животных. Однако, в отличие от предыдущих эпох, еврейские мастера из Восточной Европы создали особый художественный язык, где главная роль была отведена изображению различных животных и птиц или изображению мотивов из животного мира. Для создания своих композиций они заимствуют модели из рукописных и печатных книг, пользуются изображениями, входившими в репертуар местных мастеров, и создают свои собственные образы. Большинство этих образов имели декоративное значение, демонстрируя многообразие Божьего мира, однако, некоторые животные и птицы служили аллегорией человеческих качеств (заметим, что все традиционные мастера избегают изображения человеческой фигуры) или представляли собой сложные символические образы, напоминающие геральдические эмблемы. К сожалению, мастера не оставили расшифровки созданных ими образов, однако, сопутствующие им тексты и другие косвенные источники позволяют установить смысл некоторых изображенных ими животных или животных мотивов, о которых мы расскажем ниже.    

Двуглавый геральдический орел

В росписях деревянных синагог XVIII века двуглавый геральдический орел занимает центральное место в композиции свода. Многие авторы в изображении геральдического орла выражали верноподданнические чувства евреев к власти. Однако, расписывая синагоги Польше (Речи Посполитой), они не придавали значения тому факту, что ее эмблемой является одноглавый белый орел, в то время, как двуглавый геральдический орел служит эмблемой Австрийской или Российской империй. А значит, этот образ в интерьерах синагог имел особый смысл. Значение двуглавого геральдического орла в синагогах поясняют надписи, сопутствующие этому изображению, и некоторые важные дополнительные детали — атрибуты, которые держат в своих лапах орлы. Так, геральдических орлов из росписи синагоги в Ходорове (1714) или Могилеве (1734), окружала надпись из Пятикнижия: «Как орел стережет гнездо свое, парит над птенцами своими, простирает крылья свои, берет каждого, носит на крыле своем» (Дварим 31:11–12). Атрибутами геральдического орла в декоре синагог служили не традиционные символы императорской власти — держава и скипетр, а еврейские символы — лулавы и этроги (символы праздника Суккот), шофары, стрелы в связке с миртом, оливковые ветви и плоды граната. В совокупности, эти атрибуты в сочетании с фразой из Дварим указывают на то, что образ геральдического двуглавого орла в синагогах также является аллегорией власти, но власти не царя земного, а власти Верховного Царя и Верховного Судии, то есть, власти Божественной. (В текстах повседневных и праздничных молитв к Богу обращаются: «Адон Олам» — «Господин Вселенной» и «Авину Малкейну» — «Отец наш, Царь наш».) Это подтверждают и изображения двуглавого орла в синагогах Румынии, эти орлы имеют на груди щит с тетраграмматоном (четырехбуквенным именем Бога).

Лев

В еврейской традиции лев является одним из самых укорененных в поколениях образов. Лев символизирует колено Иеѓуды и царский род Давида — в соответствии с благословением Яакова своим сыновьям: «...Молодой лев Иеѓуда… преклонился он, лег как лев и как львица. …Не отойдет скипетр от Иеѓуды...» (Берешит 49:9 (.  

Традиция изображать львов на еврейских памятниках уходит своими корнями в глубокую древность. В библейских текстах описываются львы, украшавшие трон царя Соломона. В IV–VI вв. львы были главным компонентом мозаик и каменных рельефов синагог в Эрец Исраэль. Немецкие и итальянские раввины упоминают об изображениях львов в интерьерах средневековых и ренессансных синагог. Миниатюры со львами украшают ашкеназские, сефардские и итальянские рукописи XIII–XVI вв. Вероятно, именно миниатюры, возникшие под влиянием европейской геральдики, послужили моделями для изображения львов в синагогах Восточной Европы.

В ренессансной Италии изображения льва стали использовать для маркировки персонального имени Иеѓуда, а в ашкеназском мире — для маркировки имен Иеѓуда-Лейб или Арье-Лейб. Подобные двойные имена — с еврейским именем и его германизированной формой — были популярны в Германии и Чехии. Один из ранних примеров такого рода можно найти на пражском кладбище на надгробии знаменитого каббалиста Магараля из Праги — р. Иеѓуды Лива (р. Лёва), умершего в 1609 году.

В росписях синагог изображение львов ассоциируется не с персональным именем, а с коленом Иеѓуды или Машиахом из рода царя Давида.   

Единорог

Образ единорога попадает в росписи синагог из средневековых еврейских рукописей. Замечательная исследовательница еврейского искусства Рахель Вишницер (1885–1989) указывает на сложный и неоднозначный символизм этого животного. По мнению исследовательницы единорог, который вместе со львом украшает начальное слово אלוהים (Всемогущий) в немецком махзоре XIV века, символизирует сверхъестественную силу. В другом случае (Талмудический комментарий, Южная Германия, XVI в.) единорог, изображенный над заголовком חמש (Пятикнижие) вместе с ученым, держащим открытую книгу, призван передать духовную силу. В третьем случае, единорог, изображенный в сцене охоты в Пасхальной Агаде (мотив, заимствованной из христианской традиции), интерпретируется, как аллегория чистоты. Возможно, единороги в росписях синагог соответствовали одной из этих интерпретаций.  

Единорог, так же как и лев, маркировал определенные еврейские имена. Так, в брачном контракте (ктубе) из Модены (1699) единорог символизирует колено Иосифа (и его сына Менаше). В этой эмблеме прослеживается связь с благословением Моше сыновей Иосифа — Эфраима и Менаше, которых персонифицирует рогатое животное рэем. (Дварим 33:17). В итальянской ктубе XVIII века единорог также символизирует человека по имени Менаше. В Восточной Европе единорог появляется на надгробиях XVIII–XIX вв. у людей с именем Иосиф, Эфраим и Менаше.

Олень

Олень занимает особое место в творчестве еврейских мастеров. Мастера стремятся передать пластику его тела, гордую посадку головы, стремительность и изящество. Это связано с тем, что в Песне Песней (Шир ѓа-Ширим) образ оленя служит метафорой красоты, а пророк Йехезкель (20:15) буквально использует слово «олень» вместо слова «красота»: «краса (цви) она всех земель».

В средние века в ашкеназских рукописях появляется миниатюра с изображением охоты на оленя. В Махзоре  (Вормс, 1272) в этой сцене помимо собак изображен дьявольский охотник с куриными ногами. Эта миниатюра иллюстрирует стих (пиют), начинающийся словами «айелет огава» — возлюбленная лань. Большинство исследователей считают, что олень или лань в этом изображении и есть та самая «возлюбленная лань Бога», которая символизирует гонимый народ Израиля.

На еврейских надгробиях в Восточной Европе олень маркирует мужские имена Нафтали-Гирш или Цви-Гирш (гирш — олень на идише) в соответствии с благословлением Яакова колену Нафтали: «Нафтали олень прыткий» (Берешит 49:21).  В росписи синагоги в Хорбе (1734) мы видим замечательный образ оленя, который чешет копытом нос. Этот образ пришел из миниатюр в средневековых рукописях, которыми пользовались еврейские мастера. Он получил широкое распространение и стал характерным образом еврейского традиционного искусства.

Аист

Птицы являются важной частью декора деревянных синагог. Однако, в еврейской художественной традиции птицы, помимо декоративного значения, имеют и символический смысл. В раввинистических текстах высказывается мысль, что человеческая душа подобна птице: «говорите вы душе моей: птицей лети» (Теѓилим 11:1–2).

Аист — одна из немногих птиц в репертуаре еврейских мастеров, которая имеет особую еврейскую символику. Эта символика связана с «народной этимологией» (народным представлением о происхождении слова). Аист на иврите — «хасида», то есть праведник. В талмудическом трактате «Хуллин» (80а) говорится, что праведником он назван потому, что проявляет заботу о своих ближних. В росписях синагог эта птица часто появляется в виде особого мотива: аист со змеей в клюве. Этот мотив имеет очень древнее происхождение и встречается на разнообразных памятниках искусства на территориях Передней Азии и в государствах средневековой Европы. Вероятно, в росписи синагог он также попадает из миниатюр в средневековых еврейских рукописях. 

В росписи синагоги из местечка Михалполь этот мотив сочетается с образом змея, которого рука с небес вытаскивает из райского сада. Вероятно, сцена «аист со змеей в клюве» была своеобразной аллегорией «змееборства» и могла означать победу праведности над злом.

Лев с единорогом

Лев с единорогом — самый загадочный образ в росписи синагог. Как мы уже отметили ранее, лев может символизировать род царя Давида, и соответственно, Машиаха (Мессии) из рода Давида — «Машиах бен Давид». Однако, и единорог, персонифицирующий имя Иосифа и его сыновей Эфраима и Менаше, также может ассоциироваться с Машиахом — «Мащиах бен Иосиф». Представление о мессии из рода Иосифа, жертвенном мессии, который должен предшествовать мессии из рода царя Давида, было заимствовано из еврейской мистики, и получило широкое распространение в народных массах после восстания Хмельницкого, приведшего к уничтожению множества еврейских общин в Польше и Украине.  Композиция и составляющие мотива «лев с единорогом» в росписи синагоги в Ходорове и на надгробиях XVIII–XIX веков указывают на его мессианское значение. Самыми значимыми деталями этого мотива являются рог и росток. Рог — главный атрибут единорога, а библейская символика рога — это: рог величия Израиля, рог миропомазания, рог спасения, рог царства Давида. В одном из мидрашей говорится: «При помазании Давида Самуил использовал “рог”… Рог был символом вечного царства Давида».

Символика ростка также имеет мессианский характер. Прежде всего, росток связан с именем Иосиф. «Росток плодоносный Иосиф…» (Берешит 49:22). Рахель Вишницер отмечает, что «росток» (на иврите – «цемах») является одним из наиболее устойчивых еврейских понятий, связанных с идеей Царства. В Книге Йешая (Исайи) сказано: «И выйдет отросток из ствола Йишая, и даст плоды побег, (что) от корней его». (Йешая 11:1). Слова пророка в метафорической форме предвещают пришествие Машиаха из рода царя Давида (Йишая — отец Давида).  Примечательно, что одно из тайных имен Машиаха из дома Давида – Цемах, т.е. росток.

Подобно «геральдическому орлу», который может быть прочитан как символ Абсолютного Царства Всевышнего, «лев и единорог», также заимствованные из гербов европейских монархий, могут являться символом будущего Мессианского Царства Израиля.

Мотив «четыре животных»

Мотив «четыре животных» — лев, олень, леопард (пантера), орел — является одним из наиболее традиционных в росписях синагог. Он иллюстрирует изречение Талмуда, которое помещено в молитвенниках и читается в синагогах по субботам: «Будь силен как лев, стремителен как олень, легок как орел и смел как леопард в деле служения Всевышнему» (Пиркей Авот 33:7).

Самые ранние изображения этого мотива появляются в росписях деревянных синагог в Яблонове (1730-е) и Гвоздеце (1734). Этот мотив сохраняется в росписях синагог и во многих рукописных и печатных  мизрахах Мизрах – декоративное пано, указывающее направление молитвы на Иерусалим, крепится на восточную стену.  на протяжение двух с половиной столетий. Популярность этого мотива была обусловлена общепризнанной значимостью талмудической цитаты, ставшей своего рода главным этическим принципом в повседневной жизни. Не случайно, именно вокруг этого аллегорического образа выстраивает концепцию еврейского народного искусства Давид Маггид, ученый, потомок раввинов, который наряду с традиционным еврейским образованием, получил обширные познания в гуманитарной сфере и сформировался как исследователь в среде эмансипированных евреев Вильно. Вот что он пишет в своей неопубликованной книге «Еврейское народное искусство», которая хранится в Институте восточных рукописей РАН в Петербурге:

«Атмосфера, в которой еврейский народный художник родился и вырос, вся пропитана духом Библии и Талмуда. В каждой фразе звучат библейские слова или целый стих, талмудический афоризм или слова из Гемары, поэтому немудрено, если эта же атмосфера наложила печать и на его фантазию. Несколько раз в течение многих суббот он периодически повторяет  “Поучение отцов” Имеется в виду трактат «Пиркей Авот» («Поучения отцов»).  в синагоге, в порядке этого этического трактата он читает следующее образное наставление, как еврей должен выполнять волю Небесного Отца: “as kenamer” — будь смел, как леопард, “we kal kenesher” — и легок, как орел, “uraz kazwi” — быстр, как олень, “we gibor keari” — и силен, как лев. Достаточно было проникнуться одним этим талмудическим афоризмом, чтобы упоминаемые в нем звери и птицы сделались символическими фигурами… Набожный еврей, богат он или беден, поднимается рано утром из постели, не обращая внимания на то, что еще не выспался и недостаточно отдохнул. Он крепится, “как лев”, встает, одевается, умывается, собирается с духом, “как леопард”, берет с собой молитвенное облачение и спешит бегом, “как олень”, в  дом Божий Так было принято называть в русскоязычной петербургской иудаике синагогу. . Легкий, “как орел”, он несется через узкие, кривые, грязные улицы гетто. Шагает через канавы, через камни и лужи, через весь длинный, темный “голус” в синагогу, где, как только откроет дверь, его уже приветствует орел с верхушки  ковчега Арон Кодеш — хранилище для свитков Торы в синагоге.  или со щита перед  аналоем Так было принято называть в русскоязычной петербургской иудаике амуд — стойку для кантора. ».