Как предписание помнить об исходе из Египта связано с тфиллином и зачем его, в конечном итоге, надевать?
Описание Исхода евреев из Египта в Торе завершается словами Моше, в которых тот призывает народ помнить день Исхода и отмечать его определенным служением. Это наставление Моше заключает словами:
И да будет это у тебя знаком на руке и памятной повязкой на лбу, чтобы учение Господне было на устах твоих, ибо сильной рукой вывел Господь тебя из Египта. И соблюдай это предписание в установленное время, из года в год.
Что значит «быть знаком на руке и памятной повязкой Исход 13:16, Второзаконие 6:8, 11:18), и в каждом из случаев его метафорическое значение очевидно.
» в данном контексте? Очевидно это означает, что данное служение — а именно празднование Песаха и предписание кушать мацот в течение семи дней — необходимо строжайше соблюдать из года в год, оно и есть знак и напоминание об Исходе. Это прочтение подразумевает, что «быть знаком на руке и памятной повязкой на лбу» суть метафора, означающая «исполняйте это и помните». Подобное словосочетание встречается еще трижды в Торе (Однако мудрецы Талмуда, понимая это выражение буквально, выводят из него особую заповедь, предписывающую закреплять ремнями надо лбом и повыше локтя коробочки — тфиллин, — в которые вложены кусочки пергамента с четырьмя отрывками из Торы, содержащими эту имеющую метафорический смысл фразу. Не выглядит ли это абсурдом, подменой истинного предписания странным ритуалом? Христианские экзегеты с издевкой вопрошали: «Не предписывает ли в таком случае Тора, говоря “
”, операцию на сердце?» Ответить на этот каверзный вопрос не так-то просто, но мы попытаемся это сделать, используя понятие «мертвая метафора».Что такое «мертвая метафора»? Это метафорическое выражение, которое превратилось в клише, в идиому — как, например, «горлышко бутылки», «устье реки», «пробка» (на дороге) или фраза «лыка не вяжет» и т.п. В чем состоит «смерть» метафоры? В том, что мы перестаем ее воспринимать как таковую, теряем то, что было силой ее поэтического воздействия.
Виктор Шкловский, один из виднейших представителей литературоведческой школы русского формализма, говорил, что ставшие привычными слова перестают нами переживаться, ибо «мы не переживаем привычное, не видим его, а узнаем». Согласно Шкловскому, затертое в употреблении слово нуждается в воскрешении для возврата первоначальной образности. Мертвая метафора является наглядной иллюстрацией смерти слова. Можно ли ее воскресить? Да, конечно! Для этого достаточно указать на буквальное значение — указать на горло, говоря «горлышко бутылки» или потрогать ногу при словах «ножка стула». Другими словами, возвращение метафоре ее первоначальной поэтической силы связано с буквализацией.
Не является ли, в таком случае, тфиллин механизмом постоянного оживления метафоры, остраненнием, которое не дает ей умереть? Не в том ли состоит смысл этой заповеди, что, выполняя буквально слова «да будет тебе это знаком на руке и повязкой на лбу», иудей призван вновь и вновь ощущать остроту метафорического предписания Торы исполнять и помнить знаковые законы? И тем самым максимально приближаться к их истинному исполнению — переживать слово Торы, а не автоматически узнавать?
Титульная иллюстрация: Йеменский еврей в традиционном костюме, 1914 г. / Wikimedia, журнал National Geographic