О различных трактовках одной из известнейших заповедей Торы.
Иудаизм законно гордится тем, что ввёл в обиход понятие «любовь к ближнему», более того — императив высокой степени этой любви: «люби ближнего, как самого себя». Этот императив вдохновляет гуманистов уже три тысячи лет. Но, как известно, у каждого высказывания есть «тема» и «рема», или, соответственно, «данное» — отправная точка сообщения, часто то, что предполагается известным слушателю, и «новое» — то, что ему сообщают сейчас, комментарий к «теме». Оба эти компонента обязательны для информативной речи: высказывание, состоящее только из «темы», бесполезно, а высказывание, состоящее только из «ремы», непонятно. Какова же «рема» фразы «люби ближнего, как себя»?
Возможны три варианта:
1. ЛЮБИ ближнего, как себя, а не будь к нему равнодушен.
2. Люби БЛИЖНЕГО, как себя — именно ближнего, а других или люби не как себя, или не люби вовсе.
3. Люби ближнего, КАК СЕБЯ — именно так сильно люби его, не меньше, однако и не больше.
Первый вариант вряд ли интересует нас. Неравнодушное, положительное отношение к другим людям, а тем более к ближним, предполагается многими другими заповедями Торы: «возвращай потерю», «не стой равнодушно при крови ближнего», «не мсти», «не злословь» и другими. Интересны два других прочтения.
При втором прочтении заповедь не очень похожа на основание для вселенского гуманизма. Она предполагает градуированную любовь: к одним больше, к другим меньше. «Все равны, но некоторые равнее».
А при третьем прочтении заповедь устанавливает количественный предел для любви к ближнему: если любить его меньше, чем себя, мы не достигаем идеала гуманизма, а если больше, чем себя, цивилизация скатывается в абсурд. Как сказано в трактате Авот: «Моё — твоё, и твоё — твоё: это правило благочестивого» (Авот, 5:10), и комментарий «Капот ман’уль» добавляет: «благочестивого глупца». В известном споре рабби Акивы и Бен Пторы о том, что делать, если двое идут по пустыне и лишь у одного есть немного воды (Бава мециа, 62а), ни один из спорящих не предлагает хозяину воды целиком отдать её другому: ведь тогда по тому же императиву другой должен будет вернуть ему фляжку, и так до бесконечности, пока оба не умрут от жажды.
Как же понимают эту библейскую заповедь мудрецы Талмуда и мидраша?
«Люби ближнего твоего, как самого себя; Я Господь» (Ваикра, 19:18). Рабби Акива говорит: Это великое общее правило Торы. Бен Азай говорит: “Вот книга порождений человека… [по образу Божию создал Он человека]” (Берешит, 5:1) — это ещё большее общее правило Торы (Сифра Кдошим 4:12, Йерушалми Недарим 9:4).
Существует и немного другая версия, переставляющая говорящих и убирающая слова “ещё большее”, что не случайно:
Бен Азай говорит: “Вот книга порождений человека” (Берешит, 5:1) – это великое общее правило Торы. Рабби Акива говорит: «Люби ближнего твоего, как самого себя; Я Господь» (Ваикра, 19:18) — это великое общее правило Торы (Берешит раба, 24:7).
Не вызывает сомнения, что и рабби Акива, и Бен Азай согласны с тем, что «люби ближнего, как себя» — это великое правило. А вот о его понимании мы можем судить исходя из сопоставления с другим стихом:
Бен Азай говорит, что самое великое правило — это «все люди в равной мере сотворены Богом», а значит рабби Акива, спорящий с ним, как-то иначе трактует первый пункт: «все люди» или «не все люди». С другой стороны, можно понять и так: рабби Акива разошёлся с Бен Азаем в понимании пункта «в равной мере», и он предлагает любить ближнего все же меньше, чем себя. Это соответствует позиции рабби Акивы в известном споре о воде в пустыне: там он постановляет, что если воды хватит до конца пустыни лишь одному, её должен выпить владелец: ведь иначе оба умрут от жажды, не дойдя до жилья.
Стоит обратить внимание на важную деталь. Оба мудреца подчёркивают, что перед нами правило Торы. Бен Азай говорит, что все люди равны — созданы по образу Божию. Но заметьте, это не философский вывод, не аксиома гуманизма. Это — правило Торы! То есть, если бы не Тора, более логичен был бы разумный эгоизм, а не альтруизм: заботься прежде всего о себе, и только потом о другом. Однако Тора говорит нам: все люди равны, будьте альтруистами.
А рабби Акива говорит: Если бы не Тора, я подумал бы, что все люди равны, как говорит Бен Азай, и что это и есть логичное рассудочное правило: если я вижу, что все люди более или менее одинаковы, из этого с неопровержимостью вытекает, что и заботиться я должен о других в той же мере, что и о себе. Ан нет! Тора говорит: “Люби БЛИЖНЕГО, как самого себя”, а под ближним мудрецы подразумевают единомышленника. Так комментирует Рашбам этот стих Торы: «Ближнего твоего – если он хороший человек, но не если злодей, ибо сказано: «страх Божий — ненависть к злу» (Мишлей, 8:13)», и так же понимает его «Ор ѓа-хаим»: «поступающего так, как принято в твоём народе». Тора намеренно сужает горизонт равенства и альтруизма. Люби как себя того, от кого можешь ожидать такого же отношения к себе и верности твоим идеалам, чтобы вы могли работать на благо мира совместно. Это не абстрактный гуманизм, а гуманизм практический, ставящий целью совершенствование мира, а не очистку совести. Впрочем, с этими мнениями не соглашается Баал-Шем-Тов, говорящий: «Больше, чем человек любит своего единственного сына, Бог любит самого закоснелого грешника».
Существует еще одно понимание этого спора, который представляет р. Ицхак Барт:
Бен Азай говорит: Мой стих — не заповедь, а констатация факта. Основа людских взаимоотношений — право другого человека на благополучную жизнь, поскольку он создание Божие. Поэтому мне нельзя его обижать. А рабби Акива говорит: Мой стих — именно заповедь. Основа людских взаимоотношений — не право другого человека на то, чтобы его не обижали, а моя обязанность — заповедь Торы — его не обижать. Можно сказать, что здесь противопоставляются этика прав человека, из которой выросла светская этика, и этика обязанностей человека.