Грех человека и грех земли

Рассказ об изгнании из рая (Быт 2-3) — текст неоднозначный и головокружительно глубокий (см. подробнее нашу статью «О саде и садовнике: как еврейская Библия творит мир»). Однако, помимо тех странностей и непонятных мест, которые бросаются в глаза сразу, еврейский мидраш обнаруживает в тексте такие шероховатости и трещины, которые может не заметить даже самый внимательный читатель. Трещину можно попытаться заделать (этим мидраш тоже иногда занимается), а можно попробовать посмотреть «сквозь нее» и постараться увидеть дополнительные смыслы, скрытые при поверхностном чтении.

Возьмем для примера мидраш, начинающийся словами «трое зашли на суд, и четверо вышли осужденными»  (вариант — «проклятыми») Дальнейшее изложение опирается на недавно опубликованнную статью Dmitri Slivniak. “Creation – Loneliness – Incest – Death. A Freudian/Derridean Reading of the Garden Story”. Biblical Interpretation 23 (2015), 60-77. Мидраш, о котором идет речь, приведен в Берешит рабба 8: 2 и в Иерусалимском Талмуде (Килайим 3б 1: 7). . Речь идет о том, что в райском саду согрешили Адам, Хавва (Ева) и змей, но проклятию подверглась еще и земля, которая, вроде бы, ни в чем не виновата: «Проклята земля для тебя, в муках будешь есть от нее все дни твоей жизни. И шип и репей произрастит она тебе, и есть будешь траву полевую» (Быт 3: 17-18). В данном случае неважно, как мидраш разрешает возникающую трудность — в традиционной еврейской литературе вопросы часто интереснее ответов. Поэтому обратимся пока к другой проблеме, которую еврейский комментарий обнаруживает в тексте.

Как известно, первая женщина получает в конце рассказа имя Хавва, которое интерпретируется там же как эм коль хай “мать всего живого” (Быт 3:20). Действительно, она мать своим сыновьям и всем, кто от них происходит. Но можно ли сказать, что она мать также первому человеку и животным? Первому человеку она приходится скорее дочерью (создана из его ребра/стороны), а животным, слепленным из земли вместе с первым человеком — вроде как племянницей. Средневековые еврейские комментаторы (Саадия Гаон, Ибн Эзра, Радак) были прекрасно осведомлены об этой проблеме и подчеркивали, что речь в обсуждаемом стихе идет только о человеке.

Попробуем продолжить и углубить работу еврейских толкователей, опираясь на интеллектуальные концепции последних веков (конкретно речь пойдет, прежде всего, о психоанализе). Можно предположить, что текстуальные “шероховатости”, о которых шла речь, связаны между собой, тем более что соответствующие стихи расположены недалеко друг от друга (надо отметить, что традиционный еврейский комментарий часто делает выводы, опираясь на близость друг к другу текстовых отрывков — смихут паршийот). Земля проклята для человека, хотя в грехе с запретным плодом не участвовала, а Хавва названа матерью всего живого, хотя первого человека и животных произвела на свет не она. Что здесь общего?

Для ответа на этот вопрос обратимся еще к одному мидрашу. Как известно, Бог решил создать человеку помощника, так как “нехорошо, что человек один” (2:18). Почему это “нехорошо”? Согласно мидрашу (Пирке де-рабби Элезер, подхвачено Раши), если бы человек оставался один, его можно было бы легко спутать с Богом: “этот один на свете (букв. “в своем мире”), и этот один на свете”. Иначе говоря, чтобы человек не представлял угрозы для уникального статуса  Бога Тема статусной угрозы Богу со стороны человека иногда формулируется в книге Бытия прямо: “И сказал Господь Бог: вот, человек знает добро и зло, как один из нас, а теперь как бы не протянул он руку, и не взял бы от дерева жизни, и не поел бы, и не стал бы жить вечно” (3:22); “И сказал Господь: вот, один народ и один язык у них у всех, и вот, что начали они делать, и теперь ничего не помешает им сделать все, что задумали” (11:6). , человека нужно “женить”. Все это напоминает эдипов комплекс, как его понимал Фрейд: сын борется с отцом за обладание матерью, но терпит поражение в этой борьбе и начинает искать другую женщину. Более поздние авторы говорят о том, что предметом соперничества между отцом и сыном является не мать сама по себе, а отцовский статус, символом которого выступает наличие партнера. Приведенный мидраш интересен тем, что роль статусного символа “отца” здесь играет не партнер, а его отсутствие.

Можно, однако, попробовать реконструировать более архаическую версию сюжета, где у человека есть мать, и эдипов конфликт приобретает классическую форму. Естественным кандидатом на роль матери для первого человека выступает земля, из которой он взят вместе с другими животными, и которая производит из себя растения вместе с их плодами. Плодородие как результат совокупления неба с землей — общее место аграрных мифологий. С другой стороны, сравнение обработки земли с супружеством/совокуплением также встречается на древнем Ближнем Востоке.

Итак, представим себе сюжет: человек на свете один, без партнера, и поэтому может претендовать на мать-землю, которая принадлежит Богу. Чтобы воспрепятствовать “кровосмесительной связи” между человеком и землей, Бог, в известном смысле, запрещает землю человеку. Точнее, он запрещает один из плодов земли, который ведет к “познанию добра и зла” (Быт 2:9, 16-17; 3: 5, 22). Как в свое время показал С. С. Аверинцев, тема запретного знания связана с мотивом материнского  инцеста Аверинцев, С. С. “К истолкованию символики мифа об Эдипе”. Античность и современность. М.: Наука, 90-102. . Связь инцеста и знания отражена и в древних текстах, посвященных толкованию снов. Так, в Талмуде (Вавилонский Талмуд, Берахот 57а) инцест с матерью толкуется как обретение разума (бина), а инцест с сестрой — как обретение мудрости (хохма). Согласно “Соннику” позднеантичного автора Артемидора Далдианского, совокупление с матерью обозначает успех в профессии или общественной карьере (“овладение” ремеслом или родной страной, которые мыслятся в качестве матери). Запрет, который получает первый человек, достаточно либерален: можно есть любые плоды земли, кроме одного, вкушение которого ведет к запретному знанию и посягательству на отцовский статус Бога (на символическом уровне — к инцесту с матерью). Как и положено в классическом эдиповом сюжете, сначала накладывается запрет, и лишь потом появляется “подходящий помощник”, который должен отвлечь сына от неподобающих поползновений. Дальнейшая история описывает поражение в эдиповом конфликте, когда человек оказывается “пристыжен” в буквальном смысле слова.

Почему, однако, помощница первого человека не предотвратила то, что должна была предотвратить, а, наоборот, подтолкнула человека на запретное действие и сама первая его совершила? Тут, пожалуй, начинается самое интересное. Имеет смысл взглянуть, как человеку создавалась “подмога”. Сначала были созданы из земли различные живые существа, но человек, сам сотворенный из земли, подходящего помощника среди них не нашел. После этого Бог навел на человека сон и разделил его тело на две части (см. подробнее наши эссе «Ребро или сторона?» и «Инициация под наркозом»). Одна из этих частей (возможно, неравных по размеру) и далее именуется в библейском тексте человеком (Адам), а из другой формируется искомый помощник. Нетрудно заметить, что главное условие эдипова сюжета здесь не выполнено — женщина, созданная на подмогу, не является чем-то “иным”, пришедшим со стороны. Она “кость от кости и плоть от плоти” первого человека (2:23). Иными словами, вместо обретения друга и помощника человек попросту разделился надвое, и обе части общаются друг с другом, как попугай со своим отражением в зеркале. Человек, как прежде, одинок, только это одиночество не индивидуальное, а видовое. Земля не в состоянии создать для него помощника — не в этом ли ее “грех”?

Одиночество человека (человечества) усугубляется после вкушения запретного плода. Прежний либеральный запрет сменяется практически тотальным – люди отлучены от райского сада со всеми его плодами, а земля поражается бесплодием: “проклята земля для тебя, в муках будешь есть от нее все дни твоей жизни. И шип и репей произрастит она тебе, и есть будешь траву полевую” (3: 17-18). Проклятие земли — ее запретность для человека, над которым висит смерть: “В поте лица своего будешь есть хлеб, пока не вернешься в землю, ибо из нее взят ты, ибо прах ты и в прах возвратишься” (стих 19). Уже цитированный Артемидор Далдианский именно в смерти видел еще один смысл сна об инцесте с матерью: человек совокупляется с матерью-землей. Преступление уравновешивается наказанием — запретное знание наказывается смертью и в известном смысле равносильно ей.

Мы не забыли один из вопросов, с которых начиналась эта статья: почему женщина именуется матерью всего живого? Можно высказать предположение, что это название первоначально относилось к первой возлюбленной человека — земле, которая и правда произвела на свет все живое, включая его самого. Когда земля стала окончательно для него запретна, он перенес это название на доступную замену — жену. И они занялись производством потомства — заменой бессмертия, тоже доступной, хотя и мучительной для женщины…