Статья

Единороги и сложности перевода

Единороги и сложности перевода

Говоря о мифических существах, невозможно пропустить аристократа бестиария — единорога. Библейский текст, Талмуд и комментарии к ним предоставляют нам целых четырех кандидатов на роль единорога — это тахаш, кереш, реэм, и безымянный вол, принесенный Адамом в жертву Господу в день первого после сотворения мира зимнего солнцестояния. Прежде чем мы приступим к обсуждению каждого кандидата, следует предупредить, что ни один из них не похож на образ единорога из европейского средневекового фольклора — прекрасного белого жеребца с длинным тонким рогом, защитника невинных дев, врага львов и слонов, магического и алхимического символа. А как минимум один из кандидатов напоминает расцветкой героев современной поп-культуры, из детских наклеек и сериала «Мой маленький пони». Впрочем, давайте обсудим их по порядку.

 

Тахаш и Кереш

 

За единственным исключением (в книге Иезекииля) тахаш упоминается в Библии лишь в одном контексте, в указаниях о строительстве скинии — шатра «походного храма», в котором хранился Ковчег Завета. В книге Исход (26:14) говорится

 

וְעָשִׂ֤יתָ מִכְסֶה֙ לָאֹ֔הֶל עֹרֹ֥ת אֵילִ֖ם מְאָדָּמִ֑ים וּמִכְסֵ֛ה עֹרֹ֥ת תְּחָשִׁ֖ים מִלְמָֽעְלָה

 

В дословном переводе:

 

И сделай покрытие для шатра из красных бараньих кож, и покрытие из кож тахаша сверху.

 

Скиния. Рисунок XIX в. / Wikimedia 

 

Кто же такой, или что это такое — «тахаш»? Текст в книге Исхода, как и параллельный ему стих в книге Чисел (4:6), не предоставляют нам ответа. Упоминание в Иезекиили (16:10) — «и обую я тебя в тахаш» — также не дает нам новой информации. Сравнение различных переводов показывает, что в разных версиях фигурируют различные животные, а в некоторых переводах «тахаш» оказывается не животным, а цветом. Так в русском каноническом издании библии фигурируют «синии кожи»:

 

И сделай покрышку для покрова из кож бараньих красных, и еще покров верхний из кож синих

 

В библии короля Якова (King James Version, 1611) «тахаш» становится барсуком (badgers’ skins). Того же мнения придерживается испанский перевод Reina Valera (1602) и итальянское издание Giovanni Diodatti (1649). В современном Revised Standard Version (изданном национальным советом церквей США в 1952 году) «тахаш» становится козлом (goatskin), в переводе NASB (New American Standard Bible, 1971) и французском издании LS (Louis Segond, 1910) — дельфином, а в JPS (Jewish Public Society, 1917) «тахаш» предстает тюленем.

 

Для того, чтобы понять эти различия, а также ответить на напрашивающийся вопрос «причем же тут единороги», нам следует обратиться как к ранним переводам и комментариям, так и к современным теориям об этимологии слова «тахаш».

 

В Септуагинте («перевод семидесяти», старейший перевод Библии на древнегреческий язык, созданный, по традиции, в третьем веке до н. э.) «тахаш» переводится как «ὑακίνθινα» — «гиакинфина», цвета гиацинта, т. е. голубой или фиолетовый. Так же считает и Вульгата (перевод Библии на латынь, 4 век н. э.), переводя «тахаш» как «ianthinas» — фиолетовый. Онкелос (перевод Библии на арамейский язык, второй век н. э.), видимо, придерживается схожего мнения. «Тахаш» переведен там как «сасгона». По мнению р. Иосифа в трактате Шаббат (28а) Вавилонского Талмуда, а вслед за ним Раши и других комментаторов, «сасгона» это неологизм, составленный из слов «сас» (שש) — радующий, и «гона» (גונא) — цвета, т. е. радующий цветами, многоцветный.

 

Итак, три важнейших ранних перевода Библии сходятся в том, что «тахаш» это не животное, а цвет или окраска. Откуда же появились различные «животные» переводы?

 

Более других выделяется из ряда «барсук» из библии короля Якова и ряда других переводов. Исследователи относят его появление в тексте к ошибке Мартина Лютера, переведшего «тахаш» на немецкий по созвучию как «Dachs» — барсук. Этот важнейший перевод Библии на немецкий язык повлиял на другие западноевропейские переводы XVI и XVII веков, включая и библию короля Якова (1611).

 

В дальнейшем нашем поиске мы обратимся к Талмуду. Обсуждая природу «тахаша» Иерусалимский Талмуд (Шаббат 17а) предлагает три варианта:

 

Сказал р. Иуда [тахаш] означает «тайнин» [возможно, искаженное написание вышеупомянутого «гиацинта»], согласно его цвету. Сказал р. Нехамия — это «галактинин» [согласно комментариям, мелкое некошерное животное. Живший в 17-м веке еврейский филолог Биньямин Мусфия трактует его как сочетание греческих слов gala и xeinon — «чужой горностай/ласка»]. А мудрецы считают, что это — вид кошерного животного, живущего в пустыне.

 

Любопытно, что ошибочный перевод «тахаша» как барсука соответствует мнению р. Нехамии. Мнение же мудрецов предоставляет простор для множества других вариантов, которым они не преминули воспользоваться. В том же источнике (И.Т. Шаббат 17а), в продолжении этого отрывка мы находим следующую традицию:

 

[Мнение мудрецов соответствует мнению] … Рейш Лакиша цитировавшего р. Меира «Господь сотворил чистое животное для Моисея в пустыне. Когда же оно было использовано для строительства скинии, [оно было] сокрыто». Р. Авун говорил: имя ему «кереш». Р. Гошайя учил: у него был один рог [на лбу].

 

Следует упомянуть, что та же традиция приведена и в Вавилонском Талмуде (Шаббат 28а), и в различных мидрашах. Итак, «тахаш» оказывается не просто животным, а уникальным божественным творением, единорогом — «сасгоной» с прекрасной многоцветной шкурой, созданным Господом с одной единственной целью — послужить верхним покрывалом, венцом убранства скинии.

 

Правда, упоминание р. Авуном имени «кереш» несколько меняет картину. Животное «кереш» обсуждается в трактате Хулин (59б) в контексте примет различных кошерных животных. Описанный там «кереш» — гигантский однорогий олень длиною в 16 амот (около 7.5 метров), обитающий в зачарованном лесу Бей Илай где-то в далеких предгорьях Центральной Азии. Помимо «кереша» в Бей Илай проживает и лев-исполин «таграс» (тигр), расстояние между ушами которого достигает 9 амот (4.2 метра). Так что, возможно, оставшиеся после построения скинии «тахаши» не исчезли, как считал р. Меир, а были перенесены в далекий заповедник Бей Илай. Или р. Авун ошибся, и «тахаш» и «кереш» это два независимых создания с одним рогом и различной судьбой и предназначением.

 

Следует добавить, что различные исследователи идентифицировали «кереша» c реальными животными, например с носорогом, с жирафом, который, в отличии от носорога, кошерен, и имеет на лбу нарост, который, при большом желании, можно посчитать рогом, а также с вымершим еще в эпоху плейстоцена евразийским носорогом эласмотерием. Консенсуса среди исследователей, как и следовало ожидать, не наблюдается, так что каждый волен выбирать нравящуюся ему теорию. Я лично предпочитаю затерянный лес Бей Илай вымершему в плейстоцен эласмотерию.

 

Эласмотерий ( Elasmotherium). Иллюстрация Bogdanov, DiBgd,  CC BY-SA 3.0, 2006 г.,  / Wikimedia 

 

Возвращаюсь к различным переводам «тахаша» в библейском тексте, ни один из указанных выше источников не объясняет варианты дельфина и тюленя. Часть предполагаемого маршрута народа Израиля по синайской пустыне, в том числе и в начале пути, в период построения скинии, проходила вдоль побережья Красного моря и Акабского залива, так что использование шкур морских обитателей было возможно, однако ни один из древних переводов и традиционных комментаторов не упоминает такого варианта. Версия, что «тахаш» может быть дельфином, дюгонем или тюленем, появилась только в начале XIX века и была популярна вплоть до 80-х годов XX-го. О степени ее популярности можно судить по тому факту, что она повлияла на несколько современных переводов Библии. Она основывается на предположении об общей этимологии «тахаша» с арабским словом «dukhas», означающего «дельфин» или «дюгонь». В поддержку этой теории приводилась сохранившаяся у бедуинов практика приготовления сандалий из рыбьих шкур, и связанная с этим гипотеза, что у евреев эпохи исхода могла быть схожая традиция. Со временем эта «морская» теория потеряла популярность, как в связи с лингвистической неточностью предложенной этимологии, так и за отсутствием исторических доказательств использования евреями или другими народами древнего Ханаана дельфиньих шкур.

 

Реэм

 

В нашем списке библейских кандидатов на роль единорога «реэм», несомненно, лидирует в борьбе за первое место. В то время как «тахаш» ассоциируется с единорогом только в талмудической традиции, а «кереш» и безымянный Адамов вол, о котором мы поговорим позже, в Библии вообще не упомянуты, «реэм» предстает перед читателем единорогом не только в комментариях, но и во многих переводах.

 

«Реэм» неоднократно упоминается как в Пятикнижии (в книге Чисел и во Второзаконии) так и в других книгах Библии, в первую очередь в книге Иова и Псалтири. Так «реэм» появляется в предпоследней главе Торы (Второзаконие 33:17) в благословении Моисея потомкам Иосифа:

 

בְּכ֨וֹר שׁוֹר֜וֹ הָדָ֣ר ל֗וֹ וְקַרְנֵ֤י רְאֵם֙ קַרְנָ֔יו

 

Величие его, как у первенца быка, и рога его, как рога «реэма»

 

Русский канонический перевод переводит «реэма» как «буйвола». Однако в библии короля Якова (King James Version, 1611) место «реэма» занимает «unicorn» — единорог. Схожего мнения придерживаются и древние переводы. Так Септуагинта (перевод Библии на древнегреческий язык, третий век до н. э.) переводит «реэма» неологизмом «монокерос» — однорогий, а Вульгата (перевод Библии на латынь, IV век н. э.) упоминает носорога (rinoceros), заменяя мифическое однорогое животное реальным.

 

Приведем еще один пример. В книге Иова «реэм» фигурирует в знаменитом «Ответе Господа», описывающем красоту и величие созданного Всевышним мира в сравнении с человеком. В следующей 40-й главе появятся знаменитые «бегемот» и «левиафан», а в 39-й в том же контексте приводится «реэм» (правда, здесь он записан как «рейм»):

 

הֲיֹ֣אבֶה רֵּ֣ים עָבְדֶ֑ךָ אִם־יָ֝לִ֗ין עַל־אֲבוּסֶֽךָ

 

Захочет ли «рейм» служить тебе и переночует ли у яслей твоих?

 

На этот раз русское издание соглашается с остальными, переведя «реэма» как единорога («Захочет ли единорог служить тебе»). Правда, следует упомянуть, что не все издания следуют этой традиции. Например, в Revised Standard Version (1952 год) все упоминания «реэма» переводятся как «wild ox» — дикий бык или буйвол.

 

Итак, как мы видели, многие переводы придерживаются мнения, что «реэм» это единорог (Септуагинта и др.) либо носорог (Вульгата). Откуда же пошла эта традиция? По-видимому, ее источником является стих в Псалмах Давида (92:11, 91:11 в православной Псалтири):

 

וַתָּ֣רֶם כִּרְאֵ֣ים קַרְנִ֑י בַּ֜לֹּתִ֗י בְּשֶׁ֣מֶן רַֽעֲנָֽן

 

И вознес Ты, как рог «реэма», рог мой, умащен я маслом свежим.

 

И хотя другие упоминания «реэма» в Библии не говорят об этой его особенности, а приведенный выше стих из Второзакония противоречит Псалтири, говоря о рогах «реэма» во множественном числе, переводчики Септуагинты предпочли считать его «однорогим». Вполне вероятно что, будучи частью эллинистического мира, они были знакомы с образом единорога из греческой культуры, упомянутого, в том числе, и в «Истории животных» Аристотеля, и поэтому предпочли эту версию.

 

Интересно, что Талмуд, помимо наличия у «реэма» одного рога, обсуждает еще одну его особенность — его гигантские размеры. Согласно трактату Звахим (113б), «реэм» намного больше, чем упомянутые в переводах буйвол, единорог и носорог. Он настолько велик, что мудрецы задаются вопросом — как же «реэм» пережил потоп.

 

Рабби Янай говорит: принесли в Ковчег детенышей «реэма», они и пережили Потоп. Но не говорил ли Рабба бар бар Хана, что он видел однодневного «реэма», и тот был величиной с гору Тавор [так что даже детеныш не поместился бы в Ковчеге] … Рабби Йоханан говорил: лишь голова детеныша была в Ковчеге, а тело оставалось снаружи. Но не говорил ли Рабба бар бар Хана, что длина его головы была полторы парсы [а значит даже голова не поместилась бы в Ковчеге]. Значит, «реэм» держался за Ковчег лишь кончиком носа, и так он дышал.

 

Следует упомянуть, что различные исследователи пытались идентифицировать «реэма» с реальными животными. Помимо упомянутого выше носорога, наиболее популярны версии об антилопе орикс, рога которой, при взгляде сбоку, визуально сливаются в один рог, а также о ныне вымершем туре, мощном прародителе современных быков, достигавшем в холке 180 см и восхищавшим воображение людей с древнейших времен. Так, изображение туров сохранилось в пещере Ласко, называемой «Сикстинской капеллой первобытной живописи», рисункам в которой, по разным оценкам, от 15 до 18 тысяч лет. В новейшей истории предпринималось несколько попыток возродить популяцию туров, точнее, похожих на туров быков, в том числе и в нацистской Германии. Адольф Гитлер был лично заинтересован в возрождении этих героев тевтонской мифологии. После падения гитлеровского режима почти всё поголовье «быков Хека» (названных так в честь братьев Хек, инициаторов и руководителей проекта возрождения туров) было уничтожено, и сегодня в Европе их насчитывается менее 2000 особей.

 

Изображение туров в пещере Ласко

 

Адамов вол — первое жертвоприношение

 

Первая часть трактата «Авода Зара» Вавилонского Талмуда посвящена ограничениям на торговые сделки евреев с язычниками в преддверии языческих праздников. Причиной этих запретов является то, что, в результате сделки, еврей может косвенно поспособствовать идолопоклонству. В рамках этого обсуждения талмудический текст приводит список основных римских праздников, на которые распространяются эти ограничения.

 

И вот праздники идолопоклонников: Календы, Сатурналии и Кратезис, и день праздника их царей, и день рождения царя, и [годовщина] дня смерти [царя]… Рав Ханан бар Рава говорит: [когда отмечаются эти праздники?] Календы [празднуются в течение] восьми дней после [зимнего] солнцестояния, а Сатурналии — [в течение восьми дней] до [зимнего] солнцестояния. 

 

Далее Талмуд приводит учение мудрецов, относящее происхождении праздников, связанных с зимним солнцестоянием, к самым первым дням человечества.

 

[Что касается дат этих праздников,] мудрецы учили: когда Адам увидел, что день постепенно уменьшается, [поскольку дни становятся короче от осеннего равноденствия до зимнего солнцестояния, он еще не знал, что это нормальное явление, и поэтому] он сказал: горе мне; из-за того, что я согрешил, мир вокруг меня темнеет и [в итоге] вернется к [изначальному состоянию] хаоса и беспорядка… И это смерть, к которой я приговорен c Небес, [как написано: «И в прах возвратишься» (Бытие 3:19)]. Он провел восемь дней в посте и молитве. Как только он увидел, что [наступил] Тевет, [то есть сезон зимнего солнцестояния], и увидел, что день постепенно удлиняется [после солнцестояния], он сказал: [очевидно, дни становятся короче, а затем длиннее, и] это порядок мира. Тогда он праздновал восемь дней. На следующий год он отмечал как эти [восемь дней, в которые он постился в прошлом году], так и эти [восемь дней своего празднования] как дни праздников. Он, Адам, установил эти праздники ради Небес, но они, [язычники более поздних поколений], установили их ради идолопоклонства.

 

Подобно тому, как, согласно Талмуду, установленные Адамом празднования были позднее посвящены идолам, им было суждено сменить свою принадлежность вновь, на этот раз в пользу новой, христианской традиции. Согласно популярной теории, Рождество, не имеющее даты в Евангелиях, было приурочено к периоду зимнего солнцестояния чтобы вытеснить популярные языческие празднества, в первую очередь культ «Sol Invictus» («Непобедимого Солнца»), бога солнца поздней Римской империи и покровителя солдат. А так как Евангелие упоминает о шестимесячной разнице в возрасте между Христом и Иоанном Крестителем (От Луки 1:76), день летнего солнцестояния (также предмет языческого поклонения, от римской Весты до кельтской Эпоны) стал днем святого Иоанна — Ивана Купалы.

 

Впрочем, вернемся к талмудическому тексту, продолжающему свое повествование другим, еще более ранним, событием из жизни Адама, относящимся к первому дню его жизни.

 

Мудрецы учили: в день, когда Адам был сотворен, когда зашло солнце он сказал: горе мне; из-за того, что я согрешил, мир вокруг меня темнеет и [в итоге] вернется к [изначальному состоянию] хаоса и беспорядка. И это смерть, к которой я приговорен с Небес. Он провел ночь в посте и молитве, и Ева плакала напротив него. Когда занялась заря он сказал: [очевидно, солнце заходит и наступает ночь, и] это порядок мира. Он встал и принес в жертву быка, у которого рога предшествовали копытам [в порядке их творения, так как этот бык был сотворен, а не рожден]… Рав Иуда говорит, цитируя Шмуэля: у быка, которого Адам принес в жертву, был один рог, как сказано «И будет это благоугоднее Господу, нежели вол, нежели телец с рогами [makrin] и с копытами» (Псалмы Давида 69:31). [Гмара спрашивает:] разве «makrin» не [во множественном числе и не означает] два рога? Рав Нахман бар Ицхак говорит: [должно быть] написано «микерен» [если убрать букву йуд получится «из одного рога»].

 

Итак, по мнению рабби Шмуэля, первым жертвоприношением первого человека не был простой бык. Это был единорог, сотворенный, как и прочие звери, лишь за два дня до этого. Возможно, подобно ранее упомянутому «тахашу», созданному, по одной из версий, специально для украшения скинии Ковчега Завета, этот «однорогий вол» также был единственным в своем роде, и у него была своя, важнейшая, миссия — помочь человеку преодолеть страх перед мирозданием и впервые выразить благодарность Господу, а затем, выполнив свое предназначение, навеки исчезнуть, став героем сказок, мифов и легенд. 

 

Титульная иллюстрация: Дама и единорог. Автор гобелена неизвестен, между 1484 и 1500 г. / Wikimedia