Смерть Моше вызывает немало вопросов. Один из них — как ему удалось рассказать о ней в своей же книге?
Об образе Моше в постбиблейской древнееврейской литературе, так же как о различных — зачастую весьма «неортодоксальных» — традициях, связанных с ним, в последнее время написано немало
. Здесь я приведу лишь две такие традиции, одна из которых никогда не переводилась на русский язык ранее.
В Торе о кончине Моше сказано только, что умер он в земле Моава, там же в долине (или ущелье), напротив Бейт-Пеора, был похоронен, и «никто не знает места его захоронения до сего дня». Как полагают ученые-библеисты, именно чрезмерная популярность его могилы в среде верующих, а также сопутствующий культ Моше и намеки на его обожествление вполне могли послужить причиной того, что авторы Торы предпочли умолчать о точном месте его захоронения. К сожалению, мы ничего не знаем о не вошедших в Тору традициях о Моше, существовавших во время написания книги Второзакония, в конце которой описывается его смерть. Да и о том, что древние евреи думали о Моше в более поздние периоды, мы хотели бы знать намного больше — однако и то, что нам известно, уже весьма интересно.
Так, важнейший еврейский историк периода Второго Храма Иосиф Флавий, пересказывая Тору в своем монументальном произведении «Иудейские древности», пишет следующее: «Когда же Моше отправился к месту, где он собирался исчезнуть, то вся толпа народная с плачем последовала за ним. Тогда Моше знаком руки остановил стоявших подальше, прося их не следовать за ним, а тех, которые стояли ближе к нему, уговаривал не увеличивать своим присутствием тяготы разлуки. Не смея перечить ему в этом его желании один на один встретить смерть, они со слезами на глазах остановились и не последовали за ним дальше. Лишь старейшины, первосвященник Элиэзер и военачальник Йехошуа еще сопровождали его. Когда же Моше достиг вершины горы, носящей название Аварим (эта возвышенность лежит напротив Иерихона, и с нее открывается чудный вид на весь Ханаан), то отпустил и старейшин. Затем он обнял Элиэзера и Йехошуа, и, пока еще говорил с ними, его вдруг окружило облако, и он исчез в каком-то ущелье. Однако в священных книгах он сам написал о себе, что он умер, из опасения, как бы люди не вздумали утверждать, будто бы по причине своей непревзойденной добродетели он вернулся к Божеству».
Два последних предложения должны вызвать недоумение у любого вдумчивого читателя. Что значит «исчез в каком-то ущелье… однако написал о себе, что умер»? Так умер Моше или нет? Вернулся к Божеству или нет? Если верить процитированному отрывку из Флавия, получается, что всего лишь сам о себе написал, что умер . Можно предположить, что если даже Флавий, который считается одним из наиболее рациональных еврейских авторов периода Второго Храма, не давал однозначного ответа касательно кончины Моше, другие евреи, скорее всего, придерживались еще менее обоснованных позиций .
Однако оказывается, что Моше вовсе не нужно было умирать, чтобы быть обожествленным. Он вполне мог сесть на божий трон при жизни, как повествует об этом живший во II в. до н. э. в Египте иудео-эллинистический драматург Иезикииль. Он написал на греческом трагедию «Исход», которая, к величайшему сожалению, сохранилась лишь в семнадцати фрагментах, два из которых впервые приводятся здесь в переводе на русский:
МОШЕ: “На вершине горы Синай я видел трон великий, достигавший до расселин небесных. На нем сидел какой-то величавый мужчина, с диадемой (на голове) и с огромным скипетром в руке левой. Правой же рукой он поманил меня, и я предстал перед троном. Он же передал мне скипетр и на трон великий сказал мне сесть. Царскую дал он мне диадему, а сам удалился от трона. Я же всю землю вокруг обозрел — и под землей и над небесами, и звездное множество предо мной на колени пало. Всех их я сосчитал, и они прошли предо мной как армия человеческая. Тогда, испугавшись, я очнулся от сна”.
Тесть же его разъясняет этот сон так:
РАГУИЛ: “О друг, Бог даровал тебе доброе знамение. Вот бы дожить мне до той поры, как случатся с тобой эти вещи! Ведь ты трон великий восставишь и сам будешь судить смертных и их возглавлять. А то, что узрел ты всю населенную землю, и то, что под землей и над небесами Божьими, — так ты узришь то, что есть, что было и будет” .
Неудивительно, что, по мнению многих ученых, подобные традиции об апофеозе Моше послужили прототипами для последующего обожествления Йешуа (Иисуса) из Назарета. Более того, вполне возможно, что наиболее подробное описание вознесения Йешуа во всем Новом Завете основано на приведенном выше отрывке из «Иудейских древностей» Флавия.