Как повлиял на цивилизацию самый известный перевод Священного Писания.
Септуагинтой обычно называют греческий перевод Священного Писания, который, в дополнение к книгам Танаха, включает в себя и так называемые апокрифы, часть из которых изначально была написана на греческом языке. Само название происходит от латинского «septuaginta (interpretes)», означающего «семьдесят (толковников)», и изначально относилось лишь к переводу Торы, то есть первых пяти книг Писания. Если верить легенде, рассказываемой в «Послании Аристея к Филократу» 
, этот перевод был сделан семьюдесятью двумя еврейскими переводчиками в египетской Александрии по заказу царя Птолемея II Филадельфа (284-246 гг. до н. э.), который возжелал иметь в своей библиотеке иудейский Закон на греческом языке. В «Послании» рассказывается, что приглашенные из Иудеи переводчики сверяли результаты своей работы, чтобы прийти к консенсусу, и в течение семидесяти двух дней закончили работу над переводом. Сначала греческая Тора была зачитана еврейской общине Александрии, постановившей, что впредь в этот перевод не должно вноситься никаких изменений. Затем Септуагинту презентовали Птолемею, который был очень впечатлен мудростью иудейского законодателя.
Послание Аристея 301-318:
Через три дня Димитрий собрал этих мужей, проведя их вдоль дамбы за семь стадий к острову, перешел мост и направился к северным кварталам Фароса. Там он собрал их в доме, построенном на дамбе, весьма красивом и уединенном, и пригласил их приступить к переводу, поскольку все, что было им нужно для этого находилось в их распоряжении. И так они принялись за работу, сравнивая сделанное каждым и согласовываясь между собою, и все согласованное надлежащим образом копировалось под руководством Димитрия. И работа длилась до девятого часа, после чего они могли свободно исполнять свои телесные нужды. Все, в чем они нуждались, им доставлялось весьма щедро. В дополнение к этому Дорофей приготовлял для них ежедневно то же, что и для самого царя, ибо таково было повеление царя. Каждое утро они рано появлялись во дворце, и, поклонившись царю, возвращались на свое место. И по еврейскому обычаю они мыли руки в море и молились Богу и затем предавались чтению и переводу того или иного начатого места; и я спросил у них, почему они моют руки перед тем, как молятся. И они объяснили, что это делается в знак того, что они не делают зла (ибо все, что ни делается, делается руками), поскольку благородно и свято видят во всем символ праведности и истины. Как я уже сказал, они собирались ежедневно на месте, восхитительном из-за его спокойствия и веселости, и принимались за работу. И так случилось, что весь перевод был исполнен за семьдесят два дня, будто бы преднамерено заранее. И когда работа была закончена, Димитрий собрал все еврейское население туда, где работали переводчики, и прочитал им перевод вслух в присутствии переводчиков, которых также, как и народ, принял с почестями из-за великих благодеяний, которые они привлекли на него. Они горячо похвалили Димитрия и побуждали его переписать весь Закон целиком и передать список их начальникам. После того, как книга была прочитана, священники и старейшие из переводчиков, и еврейская община, и начальники народа поднялись и сказали, что теперь, когда совершен столь превосходный и столь тщательный перевод, будет только справедливо, если он останется таким, каков он есть и никакое изменение не будет внесено в него. И когда все выразили согласие с этим, они просили произнести проклятие согласно их обычаю на тех, кто внесет туда какое-нибудь изменение, или прибавив что-нибудь или изменив как-нибудь хоть одно слово из написанного, или опустив что-нибудь. Это было весьма мудрою предосторожностью для того, чтобы наверняка сохранить эту книгу неизменной на все время в будущем. Когда об этом доложили царю, он весьма обрадовался, ибо он чувствовал, что его желание было исполнено в целости. Вся книга была прочитана ему вслух, и он весьма изумился духу законодателя. И он сказал Димитрию: “Как это никто из историков или поэтов не подумал когда-либо посвятить хотя бы слово столь чудесному деянию?” И Димитрий ответил: “Потому что Закон свят и исходит от Бога. И некоторые из имевших намерение прикоснуться к нему были поражены Богом и отступили от своих замыслов”. Он сказал, что слышал от Феопомпа, как тот на тридцать дней потерял рассудок, потому что попытался вставить в свою историю какие-то события из раннего и малодостоверного перевода Закона. Когда он немного пришел в себя, он просил Бога открыть ему, за что ему выпала эта напасть. И ему было открыто во сне, что из пустого любопытства он хотел передать священную истину обычным людям, и что если он отступится, он обретет вновь здоровье. Я также слышал из уст Феодекта, одного из тех поэтов, что пишут трагедии, что когда он попытался переделать кое-что из происшествий, записанных в этой книге для своей трагедии, оба его глаза покрылись бельмами. Когда он понял причину своего несчастья, он много дней молил Бога и затем обрел здоровье. И после того, как царь, как я уже сказал, получил от Димитрия объяснение этому вопросу, он поклонился и повелел, чтобы с книгами обращались с великою тщательностью, и чтобы их хранили как святыню.
Современные исследователи единогласно считают, что история, рассказываемая в «Послании Аристея», — миф, созданный александрийскими евреями в целях утверждения статуса именно этого перевода Торы по отношению к бытовавшим в тот период другим греческим переводам Писания. Ученые также полагают, что Птолемей не имел никакого отношения к этому событию и что перевод был сделан исключительно из-за нужд и по инициативе членов самой еврейской общины . Александрийские евреи, главным языком общения которых уже давно стал греческий, не вполне понимали оригинальный ивритский текст Торы и нуждались в подстрочнике — так и появилась Септуагинта . Однако достаточно быстро (о чем свидетельствует само «Послание Аристея») греческий перевод стал независимым от ивритского оригинала, и его изначальная функция как подстрочника была забыта. Грекоговорящие евреи стали использовать Септуагинту как равноценную замену Торы на иврите, полагая при этом, что каждое ее слово богодухновенно . Впоследствии, история, рассказываемая в «Послании Аристея», обросла дополнительными легендами — например, что переводчики были боговдохновенны в процессе перевода, и пророчествовали, а не просто переводили, и, таким образом, каждый из них, независимо от других, произвел идентичный перевод .
При этом ученые также считают, что перевод действительно был сделан в середине III в. до н. э., в период правления Филадельфа . Мы располагаем множеством свидетельств того, что, начиная с III в. до н. э., Септуагинта была наиболее распространенной версией Священного Писания в общинах древнееврейской диаспоры. Как ни странно, но при этом мы не располагаем какими-либо достоверными свидетельствами, что язычники читали ее до того, как христианство (в котором Септуагинта изначально имела привилегированный статус) во II в. н. э. превратилось в угрожающий (в их глазах) феномен.
Исследователи также установили, что перевод книг Торы был выполнен разными переводчиками. Некоторые из книг, входящих в современные издания Септуагинты, сохранились в нескольких вариантах, другие редактировались на протяжении многих лет. В целом, переводчики старались переводить текст Торы достаточно буквально — настолько, что синтаксис греческого языка Септуагинты, по большей части, не является нормальным греческим синтаксисом, и в глазах греков, воспитанных на классической литературе, выглядел совершенно варварским и безграмотным . К тому же, переводчики Септуагинты придумали огромное количество неологизмов для того, чтобы «точнее» перевести ивритские термины и понятия: ученые подсчитали, что примерно каждое пятое значимое слово в Септуагинте — неологизм!
Септуагинта является важнейшим документом эллинистического иудаизма и легла в основу многих других древнееврейских произведений. Известно, что Филон Александрийский читал только греческую версию Торы, а Иосиф Флавий, знавший иврит и арамейский, использовал Септуагинту при написании «Иудейских древностей». Многие из неологизмов и характерных лингвистических оборотов Септуагинты стали «лексическим достоянием» евреев древности, вошли как в их литературный язык, так и в повседневное употребление (о чем свидетельствует древнееврейские эпитафии). Некоторые ученые даже полагали, что евреи говорили на своем, особом диалекте греческого — иудео-греческом, подобно тому, как позднее евреи говорили на идише, ладино и иудео-арабском . Христианские теологи, изучавшие гебраизированный греческий язык Септуагинты в XIX веке, со всей серьезностью утверждали, что он являлся совершенно исключительным, особым языком «Святого Духа»!
Поскольку греческий перевод Писания был сделан до того, как текст еврейской Библии принял свою окончательную, «стандартную» форму, переводчики зачастую использовали ивритский текст, отличавшийся от того, который дошел до нас. Этот факт делает Септуагинту важнейшим источником для изучения текстологии Танаха: с ее помощью можно проследить саму историю написания и последующей редакции библейских книг . Кроме того, Септуагинта представляет собой чрезвычайно важный документ для изучения теологии эллинистического иудаизма , а также истории развития ранне-христианской мысли.
Ранние христиане, включая авторов Нового Завета, читали Танах в греческом переводе, поэтому почти вся их религиозная терминология заимствована оттуда . К примеру, само слово христос — это неологизм, выдуманный переводчиками Септуагинты для перевода еврейского слова машиах («помазанник», «мессия»). Для обычного грека это слово не имело никакого сакрального значения и единственное, что он понял бы, услышав его, так это то, что разговор идет о ком-то, «кого чем-то намазали». Другая важнейшая христианская догма — рождение Иисуса от девственницы — основана на отрывке из Септуагинты, в котором ивритское слово альма («девушка», «молодая женщина») переведено на греческий как партенос («девственница») . Более того, новозаветное понятие «церковь» (то есть совокупность верующих в Христа, эклессия на греческом) — это термин, которым переводчики Септуагинты перевели ивритское кахаль (Исраэль) — «собрание (народа Израиля)» . Терминология Септуагинты также посодействовала процессу обожествления Христа. Например, ее авторы перевели собственное имя еврейского Бога Яхве как куриос («господь»). «Куриос» мог обозначать любого господина, включая простых людей, но также и сверхъестественных — например, греко-римских богов. Поскольку некоторые называли Иисуса «господином», ранние христиане решили, что это не просто уважительное обращение, а свидетельство его божественного статуса. Другими словами, обращаясь к нему таким образом, они имели в виду самого Яхве.
Стоит отметить, что благодаря Септуагинте в греческий язык вошло огромное множество гебраизмов, а еще больше греческих слов либо изменили свое значение (например, приняв смысл ивритских слов, которые они переводили), либо приобрели дополнительные смыслы в дополнение к традиционным. Ряд ученых говорят о настоящей революции, которую греческий язык претерпел вследствие того, что Септуагинта стала христианским Священным Писанием, а ее язык (изобилующий гебраизмами и синтаксически неуклюжий) стал языком христианского богослужения .
Согласно распространенному в научной среде мнению, именно популярность Септуагинты среди христиан достаточно быстро привела к тому, что уже во II в. н. э. евреи перестали пользоваться этим переводом и создали альтернативные, прежде всего перевод Акилы , гораздо более буквальный. Отчасти это верно, но только по отношению к евреям Эрец Исраэль и близлежащих регионов (а возможно, лишь по отношению к тем из них, кто придерживался позиций раввинистического иудаизма). Евреи западной диаспоры (т. е., Средиземноморья) продолжали использовать Септуагинту на протяжении всего периода поздней античности .
Титульная иллюстрация: Птолемей II обсуждает перевод ТАНАХа с еврейскими учёными (фрагмент). Джованни Антонио Галли, 1620-е / Wikimedia