О глубоком метафизическом смысле предыстории праздника Лаг ба-омер, трагической смерти рабби Акивы и становлении каббалистического учения.
Мы привыкли связывать праздник Лаг ба-омер его с событиями из жизни двух мудрецов-таннаев, рабби Акивы и рабби Шимона бар Йохая: с окончанием мора, от которого умерли 24 тысячи учеников рабби Акивы, не проявлявшие уважения друг к другу 
и со смертью рабби Шимона. Несмотря на то, что Лаг ба-омер, по одним версиям, — завершение периода траура, а по другим — всего лишь островок радости посреди печали, его связь со смертью не мешает бурному ликованию у костров, пляскам и экстатическому веселью. В чем же здесь дело? Чему посвящено пламя озаряющих Святую землю костров и воспламенение празднующих?
Рабби Шимон бар Йохай (Рашби) — один из пяти учеников рабби Акивы, пришедших на смену двенадцати тысячам пар учеников, унесенных мором, легендарный таннай, скрывавшийся от римлян в пещере со своим сыном рабби Эльазаром, лидер и наставник мистиков, ставших персонажами книги Зоѓар — умер особенной смертью. Исключительной в своем роде была и смерть его учителя — рабби Акивы, но между первым и вторым — огромная разница. Учение об этих смертях стало важной темой еврейской мистики — каббалы.
В судьбе рабби Акивы много поразительного: не только его всепоглощающая страсть к учению, и не только его способность толковать каждую коронку, увенчивающую буквы Торы .
В тот час, когда вывели рабби Акиву, чтобы казнить, было время чтения молитвы Шма («Слушай, Израиль!»). Стали рвать плоть его железными крючьями, принял он на себя бремя Небесного царства, и сказал ученикам своим: «Все дни жизни моей сожалел я о [невозможности исполнить предписание] стиха: [“И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим] и всею душою твоею” (Дварим, 6:5), даже если забирают твою душу. Говорил я себе: “Когда же выпадет мне возможность исполнить его?” И теперь, коли выпало мне, неужели не сделаю этого?» Произносил он слово эхад (“един”), пока не вышла с этим словом его душа, и послышался глас: «Благословен рабби Акива, чья душа изошла на слове ‘един’». Сказали ангелы служения Святому, благословен Он: “Это Тора, и это награда за нее?! «Из людей, умирающих от руки Твоей, Господи, из людей, умирающих от мира»”, ответил Он им: «Удел их — жизнь».
Теѓилим, 17:14 .
Величайшая книга каббалы Зоѓар, по одним версиям, произведение самого рабби Шимона, а по другим — его наследие, записанное спустя тысячелетие. Эта книга, во многом определившая облик каббалы и вдохновившая р. Ицхака Лурию, святого Ари, на создание собственного учения, считает смерть рабби Акивы частью некоего трагического закона, на котором держится мир. Называя рабби Акиву «взошедшим в выси, чтобы увенчать любовь малую любовью великой» (ч. 2, 254б), и будто недоумевая, отчего столь совершенный праведник удостоился такой смерти, Зоѓар приводит следующее поучение:
«Из людей, умирающих от руки Твоей, Господи, из людей, умирающих от мира, удел их — жизнь» — это две стороны. «Из людей, умирающих от руки Твоей, Господи» – это [сторона] Святого, благословен Он, к которому входит душа; «из людей, умирающих от мира» — это ситра ахра («другая сторона», силы зла), которая правит телом… Иди и узри: души этих [предназначены] для восполнения духа святости — это десять духов внизу, как подобает, а тела их передаются Царю зла, и каждый получает свой удел в тайне жертвоприношений.
«Десять духов внизу» — это образ из ранней еврейской мистики, обозначающий Десятерых убиенных царством — мудрецов, принявших мученическую смерть от рук римлян, освятивши Божественное имя. Одним из них, по преданию, был рабби Акива.
Приведенный выше отрывок одного из наиболее драматичных и жестоких поучений Зоѓара, буквально заворожил р. Ицхака Лурию, который посвятил множество толкований разгадке его смысла . Говорил он примерно следующее: в тяжелые периоды истории, когда нарушается связь верха и низа, и жизненная сила не может низойти в мир, ибо забиты каналы, по которым она истекает к мирозданию, праведники спасают творение своей смертью. Именно их души, отделившись от тел, взмывая ввысь возносят с собой и молитвы Израиля. Они прочищают засорившиеся каналы и достигают высших уровней Божественности, стимулируя их источать в мир благо.
Этот страшный закон начал действовать в мире после разрушения Второго храма, и, очевидно, будет периодически применяться, пока устройство мира не изменится кардинально, пока праведники или обычные люди не научатся спасать мир не смертью, а жизнью. Именно этого хотел достичь рабби Шимон. В Зоѓаре описано, как он дважды призывал сотоварищей собраться ради спасения мира. «Мир, — говорил Рашби, — держится на тайне. Он нуждается не только в учении о Божественном трепете, но и в познании любви, не только в Боге далеком и сокрытом, но и в Том, к Кому может обращаться человеческое сознание и чувства. Где в Боге наша боль и наша радость, где исток наших отношений, где Мужское и Женское?»
Так родилось учение о Божественных ликах: о Святом Ветхом (Атика кадиша), излучающем только свет и благо, о Малом лике (Зеир анпин), полном суда, наказывающем и награждающем, и о его Женщине (Нуква). В процессе первого великого собрания, описанного в трактате Идра раба, эта реальность обретает право на существование, укрепляя и исправляя устои мира. В ходе второго собрания, состоявшегося, согласно логике Зоѓара, спустя значительное время после первого и завершившегося смертью рабби Шимона (Идра зута), мудрец сообщает своим ученикам новые аспекты тайн. В этот момент жизнь рабби Шимона достигает кульминации, его переполняет озарение и ощущение полноты, позволяющее самой своей смертью произвести мистическую трансмутацию мира.
Сказал рабби Шимон: «”Справедливость и правосудие — основание престола Твоего, милость и истина пред Тобой” (Теѓилим, 89:15)… В этих одеяниях славы, одеяниях истины — две свечи устроения Царского престола, что зовутся ”справедливостью” и ”правосудием”. В них — начало и завершение всякой веры. В них пробуждаются суды — высшие и низшие. Все сокрыто в ”правосудии”, ”справедливость” питается от него. Когда пробуждаются суды ”правосудия”, все [наполняется] милосердием и умащается ”справедливость”. Тогда соединяются Мужское и Женское, и все миры… — в радости. Но вот умножаются грехи мира, оскверняется Храм, Мужское отстраняется от Женского, просыпается могучий Змей. Горе миру, что в тот час кормится ”справедливостью”!.. Иди и узри, если есть высший праведник в мире, милость Святого, благословен Он, даже когда нет ничего, кроме «справедливости», спасется мир его заслугами; Святой, благословен Он, благоволит к славе его и не страшатся суда… Свидетельствую, все дни жизни моей сожалел я о том, что пострадает мир от судов ”справедливости”, и спалит она мир своим пламенем, как сказано: ”Поела, обтерла рот свой, и говорит: “не сделала я худого”” (Мишлей, 30:20). С этой минуты — все зависит от каждого, от колодца глубокого. Хоть и есть праведники в поколении сем, мало тех, кто встанет на защиту мира…»
Зоѓар, ч. 3, 291б
Экстатическое поучение рабби Шимона бар Йохая, созвучное последним словам его учителя рабби Акивы, балансирующее на грани ужаса и ликования, все же не относится к «тайне жертвоприношений». Можно истолковать эти таинственные слова как свидетельство о намерениях рабби Шимона своей смертью исправить ущербные принципы взаимоотношений Мужского и Женского. Ведь он уходит, оставляя поколение беззащитным, значит, прощание — финал исполненной откровения жизни — это не расставание, но мистический вклад в Избавление. По свидетельству Х.Виталя, ученика Ари, к его современникам, приезжавшим на могилу Рашби на горе Мерон в день Лаг ба-омера, рабби Шимон приходил во сне и требовал радоваться .
Будем же праздновать, плясать с Зоѓаром под мышкой, бросать в костер свечки и подливать масла в огонь. Пусть в средоточии огня вспыхнет весточка — искра озарения Рашби!
Титульное изображение: Рабби Акива, рабби Ханина, рабби Меир и Брурия. Настенная роспись Хьюго Баллина в синагоге на бульваре Уилшир в Лос‑Анджелесе / Wikimedia