После первых четырех статей этой серии нам уже знакомы некоторые принципы, применяемые Писанием к изображению женщин: при всей силе и инициативности последних, они: нуждаются в опеке мужчины и стремятся к замужеству, их основная роль — стать матерями (или праматерями) кого-то важного в истории, в их действиях обнаруживается явный сексуальный подтекст и часто они являются своеобразными клонами (новыми реинкарнациями прежних душ) своих предшественниц, благодаря чему можно выстроить целые цепочки, где основой будет выступать какая-то женщина с первых страниц Торы, а на ее судьбу в качестве бусин нанижутся героини более поздних книг Танаха (или даже Талмуда) — ее же воплощения.
Что касается последней идеи — переселения душ — то, как мы помним, одним из признаков этого явления является повторяемость в описании жизни разных героев одинаковых деталей, в том числе математических.
Я уже несколько раз обещала разъяснить, как же это тождество чисел в разных частях Писания помогает раскрыть спрятавшихся за новыми личинами уже известных персон. Наконец, пришло время это сделать.
И начнем мы с одной из самых печальных историй Танаха — с изнасилования восьмилетнего ребенка — ни в чем не повинной дочери Яакова Дины.
Которая, кстати, пусть и косвенным образом, но напоминает нам об еще одном обнаруженном ранее (в предыдущих статьях) принципе: часто в выдающихся женщинах прячется мужская душа.
В данном случае на это намекает история рождения нашей героини, когда ее мать Лея (о ней еще тоже когда-нибудь пойдет отдельный разговор), узнав с помощью своего пророческого дара, что в животе у нее очередной (седьмой) мальчик, из сострадания к сестре Рахели взмолилась Б-гу, чтобы Он превратил малыша в девочку.
Зачем?
Потому что — опять же из пророчества — было известно и Яакову, и всему его семейству, что родится у этого патриарха 12 сыновей. А теперь посчитаем (пусть это пока и не та математика, что обещана): у Леи к тому времени уже было шестеро, у обеих служанок (Билы и Зильпы) по двое — итого десять.
На долю Рахели еще могли выпасть оставшиеся двое, но если Лея родит седьмого мальчика, тому не бывать. И какой же будет позор для несчастный женщины (Рахели) — родить наименьшее количество (равное единице) долгожданных сынков (возвращаемся к теме основной роли женщины Танаха — быть инкубатором для какого-то героического мужика).
Ну, тут понятно, что Милосердный Г-сподь не мог не внять молитве, продиктованной столь благородными причинами, и превратил мальчишку в материнской утробе Леи в девчонку. И ею-то и была Дина.
Для которой почему-то не было уготовано нового чуда, и в восьмилетнем возрасте она пала жертвой маньяка-педофила, который изловил ее на дороге среди бела дня и жестоко над ней надругался, как сказано:
И вышла Дина, дочь Леи, которую она родила Яакову, посмотреть на дочерей страны той. И увидел ее Шхем, сын Хамора хивейца, князя земли той, и взял ее, и лег с нею, и насиловал ее.
Безусловно, каждый, кто читает эти строки, не может не содрогнуться и не вопросить (пусть даже и риторически): а где же был в это время Б-г? Почему не защитил несчастную маленькую девочку? Или Он ее за что-то наказывал?
По этому поводу существует множество комментариев еврейских мудрецов, которые детально, слово за словом, разбирают этот отрывок в попытке найти какие-то разумные подтексты, способные объяснить это вопиющее безобразие.
Некоторые стараются смягчить описанную в Танахе ситуацию, уповая на то, что восьмилетние дети тогда и сейчас — совсем не одно и то же.
Во времена патриархов, якобы, взросление наступало раньше, о чем свидетельствует и тот факт, что в результате изнасилования Дина забеременела (если верить мидрашам и в том числе Мидрашу Раба) и родила от Шхема дочку — будущую жену собственного дяди Йосефа Аснат.
Иная версия апеллирует к принципу «мера за меру» и обнаруживает (пусть это и кажется явной натяжкой) некую «вину», за которую, якобы, Дина и приняла столь извращенное «искупление».
Тут ведь ясно сказано, что она «вышла посмотреть на дочерей страны той».
И что мы из этого учим? А то, что нечего, мол, «выходить».
Скромная еврейская девушка должна сидеть дома, а не шляться пялиться на развратных язычниц, обольщающих мужиков на рыночных площадях.
Ну, об этом подходе я говорила еще в самой первой статье этого цикла, и вы наверняка со мной согласитесь, что вот этот назидательный комментарий — фу-фу-фу!
Тем более, что, например, последний Любавичский Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон, который любит реабилитировать героев еврейской истории и самым позитивным образом истолковывать неприятные моменты в сюжетах Писания, потратил время на целую статью (вернее, его устое выступление позже стало статьей в сборнике «Ликутей сихот»), в которой разъясняет, что Дина выходила в Шхем не пустого развлечения ради, а, наоборот, во имя высокой и более чем благой цели.
Сказано ведь, что она ходила смотреть «на дочерей», т.е. только на женщин.
И это значит, что, храня приличия и скромность, она все же искала общения с ними. И не для того, чтобы перенять их обычаи, но чтобы научить своим — кошерным, еврейским, святым.
Но если это так и мы принимаем подобную версию, то прежний вопрос встает с еще большей остротой: и за это хорошее намерение бедная девочка была наказана ужасной встречей с похотливым мерзавцем? Да как же такое-то возможно?!
Что ж, ответ не за горами. И мудрецы обнаруживают его в следующем же предложении Писания: «И прилепилась душа его (Шхема) к Дине, дочери Яакова, и он полюбил девицу, и говорил к сердцу девицы. И сказал Шхем Хамору, отцу своему, говоря: возьми мне эту девушку в жены» (Берешит, 34: 3-4).
Надо сказать, что в этом замечательном отрывке таится целая концепция, сравнивающая «просто секс» с сексом по любви, или — еще глубже — с сексуальными отношениями предназначенных друг другу в качестве двух половин одной души людей.
Тут, наверное, надо сделать небольшое отступление и объяснить, что кабалисты считают, что там, на Небесах, в «сокровищнице душ» перед спуском оных на землю, их делят напополам и затем соединяют с зародышами еще не рожденных детей: мальчиков и девочек.
И каждый человек, соответственно, бродит по свету, пока не найдет свою «половину» и не соединится с нею в браке.
Похожую концепцию мы находим в диалоге Платона «Пир», где повествуется о прекрасном времени поколения андрогинов, когда каждое существо на земле было составлено из двух половин. Увы, злые боги в своей ревности к прекрасным существам разрубили каждое на две части, и с тех пор получившиеся в результате этого безжалостного процесса люди обречены искать друг друга, дабы не сойти с ума от одиночества.
Вообще о подобном можно вычитать в мифологиях разных народов. Что же касается еврейского подхода к данной теме, то он прост: лишь сексуальный контакт между носителями двух половин одной души может привести к тому, что описано в интересующем нас отрывке следующими словами: «и взял ее, и лег с нею, и прилепилась душа его, и он полюбил».
Причем, именно в таком порядке.
Иными словами, Дина и Шхем и правда были предназначены друг для друга.
Потому Б-г и допустил их встречу.
Единственная проблема: в идеале все должно было быть порядочно и чинно: со сватовством, свадьбой.
Но что поделать, если избалованный сынок местного царька и не помышлял о браке, но лишь о простых сексуальных утехах.
Зато, как мы видим, контакт с Диной благотворнейшим образом подействовал на эту испорченную натуру — он уже реально хочет жениться. И так вполне могло бы произойти, если бы не следующий печальный инцидент, который, собственно, и подводит нас к обещанному разговору о математике.
Совершенно вроде бы раскаявшийся Шхем вместе со своим отцом Хамором (кстати, не случайно ли, что его имя переводится с иврита как «осел», коим — в переносном смысле — он вот-вот и окажется?) приходят к Яакову и его сыновьям и смиренно просят выдать за влюбленного изнасилованную Дину, но уже по закону и по правилам.
Более того, появившимся в Кнаане евреям предлагается начать родниться с местными жителями и стать единым народом. И в качестве выкупа за невесту им сулятся неземные блага.
Только вот братьям Дины это не по нраву:
И отвечали сыновья Яакова Шхему и Хамору, отцу его, с лукавством; и говорили так потому, что он обесчестил Дину, сестру их. И сказали им: не можем этого сделать, выдать сестру нашу за человека, у которого плоть крайняя; ибо это бесчестье для нас. Только при одном условии согласимся с вами, если вы будете, как мы: чтобы обрезан был у вас всякий мужчина. И будем отдавать дочерей наших за вас, и дочерей ваших будем брать за себя, и поселимся у вас, и станем одним народом. А если не послушаетесь нас, чтобы обрезаться, то мы возьмем дочь нашу и уйдем. И понравились слова их Хамору и Шхему, сыну Хамора. И не замедлил юноша сделать это, потому что желал дочь Яакова. А он более всех уважаем был из дома отца своего. И пришли Хамор и Шхем, сын его, к воротам города своего, и говорили людям города своего, и сказали: Эти люди мирны с нами: пусть они селятся на земле и промышляют на ней; земля же вот, пространна пред ними. Дочерей их станем брать себе в жены и наших дочерей выдавать будем за них. Только с тем условием сойдутся эти люди жить с нами и быть одним народом, чтобы обрезан был и у нас весь мужской пол, как они обрезаны. Стада их и имущество их, и весь скот их ведь нашими будут. Только согласимся с ними, и они поселятся у нас. И послушались Хамора и Шхема, сына его, все выходящие из ворот города его; и обрезан был весь мужеский пол – все выходящие из ворот города его. И было, на третий день, когда они были болезненны, взяли два сына Яакова, Шимон и Леви, братья Дины, каждый свой меч и напали на город уверенно, и убили всех мужчин. И Хамора и Шхема, сына его, убили они мечом; и взяли Дину из дома Шхема, и вышли. Сыновья Яакова пришли к убитым и разграбили город за то, что обесчестили сестру их. Они забрали мелкий и крупный скот их и ослов их, и то, что в городе, и то, что в поле. И все богатство их, и всех детей их, и жен их пленили, и разграбили все, что было дома. И сказал Яаков Шимону и Леви: вы смутили меня, сделав меня ненавистным для жителей этой страны, для кнаанеев и призеев. А у меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой. Они же сказали: неужели как с блудницею поступать ему с сестрою нашею?» (Берешит, 34: 13-31).
Надо оговориться, что этот отрывок не раз и не два служил камнем преткновения для тех, кто открывал Тору с желанием найти на ее страницах подтверждение благородству и морали, якобы, извечно присущим еврейскому народу. Прочтя же процитированные нами строки, негодующий читатель порою захлопывал книгу, не желая пачкать свои представления о природном еврейском пацифизме.
Что ж, можно было бы сейчас, пользуясь случаем, провести убедительную правовую защиту и реабилитировать Шимона и Леви в глазах общественности. Но сама эта задача отняла бы у нас множество страниц и увела бы в совсем иную тему. Поэтому ограничусь лишь сообщением о том, что два суровых брата оправдываются комментаторами, которые полагают (Раши, Мидраш Раба и т.д.) что устроившие резню действовали согласно закону, а все те, кто погиб от их меча, действительно заслужили такой конец и даже по многим причинам.
И за потворство разврату. И за то, что, якобы, помогли Шхему сначала украсть, а затем стеречь Дину. И за то, что жаждали завладеть имуществом Яакова (о чем в Торе написано черным по белому). И за то, что, даже уже обрезавшись, не отказались от своих грешных привычек и, например, вместо того, чтобы полностью отказаться от идолопоклонства, как того требовал их договор с Яаковом, они лицемерно припрятали идолов на будущее (опять же — если верить мидрашам). Есть даже версия комментаторов, что некоторые жители Шхема, пройдя обряд обрезания под давлением своего князя, горько пожалели об этом своем «унижении» и лелеяли мысль после выздоровления отомстить и собственному лидеру, и евреям и уничтожить их всех.
И кстати, эти «все» — и тут-то и начинается, наконец, обещанная математика — точно сосчитаны. И мидраш выдает нам довольно пугающее число убитых жителей Шхема (взрослых мужчин) — 24 тысячи, чему мы обязаны уделить наше пристальное внимание и для начала задаться вопросом: а зачем вообще мудрецы раскрыли нам эту информацию? Чтобы мы еще сильнее содрогнулись от количества жертв этого инцидента? Чтобы мы поразились удивительной физической силе двух юношей, практически детей (Из написанного в Торе можно подсчитать, что им в момент шхемской катастрофы было соответственно 13 и 14 лет)? Чтобы мы усмотрели в этой невероятной силе вмешательство Руки Б-жьей?
Немного терпения, и я отвечу на этот вопрос. А пока что попробуем заглянуть в те сферы, которые обычно закрыты для взора простых смертных, а если и раскрываются им, то только благодаря комментариям Каббалы.
Итак, что же, согласно тайному еврейскому учению (см. например , Якут Реувени) случилось с душами Шхема и его сподвижников после того, как они покинули бренные и не самые, мягко говоря, святые тела?
Эти души предстали перед Небесным Судом, где Высшей судейской коллегии предстояло принять решение, что будет с ними дальше, какую череду испытаний и исправлений им придется преодолеть, в каких исторических ситуациях им придется оказаться, какие исторические костюмы примерить.
Там-то, на Высшем Суде, и встал вопрос о справедливости произошедшего в Шхеме, о правомочности того наказания, которому были подвергнуты его жители.
В защиту душ царевича Шхема и его людей был приведен очень веский аргумент: они все перед своею смертью совершили обряд обрезания, то есть сделали самый важный шаг на пути сближения с евреями и практически продемонстрировали готовность примкнуть к иудаизму. Так как же можно было так мгновенно и нелепо оборвать жизнь новых неофитов монотеизма и не дать им шанса продемонстрировать свою верность избранному пути?
С другой стороны, Творец, Которому открыто все, включая самые сокровенные помыслы человека и самые тончайшие стремления его сердца, дал понять обвиняемым, что вовсе не чистая вера и не бескорыстное желание служения Единому Б-гу двигали ими в момент совершения обрезания, а корысть и жажда плотских наслаждений с красивыми дочерьми Израиля.
Из этих двух контраргументов: защиты Шхема с другими ответчиками и обвинения Высшим Судом и родилось то решение, которое было в результате принято на этом суде. Душам убитых предстояло вернуться на землю и доказать в новом воплощении, что они готовы искренне и ревностно следовать моральным устоям, предписанным Торой, и что они больше не поддадутся низменным плотским стремлениям и разврату.
Родиться им всем предстояло уже евреями, продолжив тем самым путь, начатый с обрезания в прошлой жизни. И не просто евреями, а представителями того самого колена, которое произошло от Шимона, старшего из братьев, инициировавшего мщение Шхему и потому вызвавшего особое недовольство душ бывших жителей этого города. Завязался интереснейший сюжетный узел: Шимон пресек возможное духовное развитие обитателей Шхема в еврействе, теперь им дано право решать, как сложится духовное развитие колена Шимона на новом витке истории. Как говорится, мера за меру.
И это все, конечно, звучит довольно складно и интересно.
И продолжение этой завязки для новых страниц Танаха мы еще обязательно рассмотрим.
Но в данный момент нас прежде всего интересует бедная маленькая Дина.
А с ней-то что? И как в ее отношении проявляется принцип меры за меру?
Увы, Тора, более чем скупая на описание эмоций, умалчивает о том, что чувствовала Дина и как смогла справиться с последствиями того, что с ней произошло.
Мы знаем только, что она некоторое время находилась в заточении, пока братья не вернули ее в дом их отца Яакова. Мы знаем, что она стала матерью. Мы знаем, что она потом вышла замуж.
Но мы не знаем, с каким чувством она вспоминала своего первого мужчину, который взял ее силой и в один момент изменил всю ее жизнь, размеренную, спокойную и полную ожидания будущего счастья.
А ведь она должна была что-то ощущать по отношению к этому безвременно ушедшему человеку, который «прилепился» к ней душой и, стало быть, оставил неизгладимый след и в ее душе.
Что ж, тут мы можем только строить предположения — Писание нам не даст больше подсказок.
По крайней мере в отношении жизни самой Дины в этом ее конкретном земном воплощении. А вот если посмотреть в будущее через призму уже хорошо знакомой нам теории реинкарнаций, то тут-то как раз сказано очень много.
Кабалисты (Ялкут Реувени) сообщают нам, что душа Дины воплощалась еще несколько раз.
Попробуйте угадать, в кого же.
Тем более, что подсказка — математическая — у вас уже есть.