Книга Эстер. Послесловие переводчика.
Когда мы учим еврея «чему-то еврейскому», главное при этом — не обращать в правильную веру, а давать информацию для размышления и строительства себя.
Не обращать в правильную веру — почему? Во-первых, потому что правильной веры не существует. Любое высказывание о главном неизбежно неверно, и среди всего неверного нам предстоит отобрать то, на что мы сами лучше откликаемся с нашим жизненным опытом и жизненными задачами. Во-вторых, потому что такая впечатляющая Сущность Сущностей, как еврейство, несводима к определенной вере и идеологии. Еврейство — это западносемитские полуязычники и классические пророки, первые христиане и мудрецы Талмуда, пролетарские революционеры и религиозные поселенцы, американские реформисты и жители Меа Шеарим. В этом многообразии и предстоит найти свое место еврею, обдумывающему житье.
Давать информацию для строительства себя — каким образом? Читая древние тексты, мы сталкиваемся с культурами, резко отличающимися от нашей. Покажи нас тем древним авторам — они бы воскликнули, что таких, как мы, не бывает. При этом при всей привлекательности традиционной культуры естественно все-таки желать встречи с ней как с чем-то «другим», а не поглощения ею. Любя традицию, хочется оставаться человеком нетрадиционного мира — мира, подобного которому еще не было.
Есть, однако, классический способ быть другим, оставаясь собой, — это игра. Необязательно менять лицо — можно надеть маску. Тем более что игра прекрасно понятна детям, чье мышление в целом еще достаточно прямолинейно: для них в мире все или правильно, или неправильно, или хорошо, или плохо. К тому же игра создает историческую дистанцию — культура, в которой нет глубины во времени, лишена глубины вообще.
Есть одна книга в еврейской Библии, словно специально созданная для игры, — Книга Эстер. Попробуйте поиграть, например, со Второзаконием — откусит руку. А с Книгой Эстер можно: она, как известно, карнавальная и не вполне серьезная. Вдобавок то же Второзаконие и тексты, подобные ему, разделяют еврейство (Ю. М. Лотман писал в свое время о текстах, членящих аудиторию). А Книга Эстер объединяет. Многое из того, что может посеять между евреями раздор, в ней скрыто — Бог, ритуал, даже тема Страны Израиля. Но при этом все очень серьезно. Угроза геноцида — мы не нуждаемся в объяснении, что это такое. И Бог, хоть и скрыт, но присутствует, из-за кулис направляя события. О Боге в нашем тексте говорится намеком и обиняком (а как еще о Нем, благословен Он, говорить, не умаляя Его и не опошляя?). Ранние греческие версии книги — перевод Септуагинты и краткая версия (так называемый Альфа-текст) — нарушают принцип сокрытия, вкладывая в уста персонажей по-эллинистически длинные речи, где все произносится прямым текстом, и литература получается совсем другого качества.
Кстати, о литературе. Как утверждает Стивен Геллер, библейская религия есть религия литературная. В Библии нет систематической теологии, не слишком много даже систематического закона, да и тот, что есть, отдает поэзией. Зато сколько угодно синонимических и антитетических параллелизмов, повторов с вариацией и без, корней-лейтмотивов, сюжетных симметрий… С их помощью и поет нам Библия свою древнюю песнь о главном. Литературных шедевров, подобных Книге Эстер, мало даже в Танахе. В частности, в ней виртуозно проведен принцип симметричной организации текста. В других библейских книгах мы находим этот принцип в рассказе об изгнании из рая, в рассказе о Вавилонской башне, в повествовании о Йаакове и др. В Книге Эстер композиционная симметрия связана с центральной для книги идеей переворачивания. Центр симметрии — бессонница Ахашвероша, а вокруг размещаются, в числе прочего, первый и второй пиры царя с Аманом и Эстер, указ Амана и указ Мордехая, наконец, зачин книги, где говорится о воцарении Ахашвероша, и ее концовка, где Ахашверош облагает налогом сушу и дальние острова.
Поразительная симметрия существует также в системе персонажей. Гордую Вашти сменяет Эстер, честолюбивого Амана — Мордехай. Внутри каждой пары персонажей виден контраст: Аман постоянно куда-то спешит, а Мордехай в основном не двигается с места; Вашти отказывается приходить, когда ее зовут, а Эстер приходит незваная. Существует также своеобразная параллель между Вашти и Мордехаем: оба представляют какую-то группу населения (женщины, иудеи), оба нарушают царскую волю, в обоих случаях это вызывает гнев (Ахашвероша, Амана), в обоих случаях это становится причиной указа, относящегося ко всей группе. Вся книга — сложная система зеркал, в которых отражаются и проецируются друг на друга события, мотивы, персонажи.
И еще одно. Наш текст легко выявляет тех, кто сочувствует повешенному Аману, его друзьям и соратникам. Никакая другая библейская книга не вызвала такого числа враждебных реакций и комментариев, порой даже в академических монографиях. Здесь лакмусовая бумажка: признается ли право народа на самозащиту, а следовательно и право на жизнь.
И это еще одна причина объединиться вокруг Книги Эстер.
О переводе и комментарии
Предлагаемый перевод Книги Эстер не претендует на большие открытия. Он широко использует существующие русские переводы книги (Синодальный, перевод под ред. Иосифона («Тора, Пророки, Кетувим» под редакцией Давида Иосифона, Иерусалим: Мосад ха-Рав Кук, 1975, 1978), перевод, изданный обществом «Маханаим»), местами поправляя их, стилистически модернизируя и предлагая там, где это возможно, более удачные варианты.
Иное дело — комментарий, который я в духе раввинистической традиции назвал «Дивре Мордехай» и подобного которому на русском еще не было. Он опирается на лучшие из недавних литературных (посткритических) комментариев к книге, в первую очередь А. Берлин, М. Фокса и Дж. Левенсона. Добавил я в него и свои наблюдения, в частности в том, что касается использования корней-лейтмотивов.