Несколько замечаний по поводу “геноцида амалекитян”.
Пятнадцатая глава Первой книги Шмуэля — едва ли не самое тяжелое и неприятное место для современных читателей Писания. Ибо здесь рассказывается о том, как пророк Шмуэль повелел первому еврейскому царю Шаулю исполнить одну из 613 заповедей Торы — стереть из поднебесной память об Амалеке:
«Так говорит Господь Воинств: Я помню, как поступил Амалек с Израилем, став у него на пути при выходе из Египта. Так что иди, сокруши амалекитян и уничтожь все, что у них есть [не бери себе ничего у них, но уничтожь и предай заклятию все, что у Амалека]. Не жалей никого — ни мужчин, ни женщин, ни детей, ни грудных младенцев, ни волов, ни овец, ни верблюдов, ни ослов».
Некоторое время назад учитель еврейской школы пожаловался мне, что несколько его учеников, дочитав до этого места, заявили, что не желают иметь дело с религией, проповедующей геноцид и “окончательное решение”. Не могу сказать, что подобная реакция кажется мне совсем неожиданной.
Поскольку полноценный анализ этого библейского эпизода потребовал бы целой монографии, в рамках этой небольшой статьи мы остановимся лишь на двух моментах. Прежде всего, напомним читателям известную истину: никогда не следует полностью доверять победным реляциям. Ибо если внимательно читать Писание, то окажется, что сообщение о полном истреблении амалекитян (по книге Шмуэля, Шауль перебил всех, кроме царя Агага, да и тот вскоре был убит пророком Шмуэлем) окажется несколько преувеличенным. Вот лишь один пример: согласно тому же источнику, всего через несколько лет после похода Шауля якобы истребленные им амалекитяне предприняли набег, в котором участвовало по меньшей мере несколько сот воинов:
«На третий день после того, как Давид и люди его пошли в Циклаг, амалекитяне напали с юга на Циклаг, и взяли Циклаг, и сожгли его огнем…. [И напал на них] и поражал их Давид от сумерек до вечера другого дня, и никто из них не спасся, кроме четырехсот юношей, которые сели на верблюдов и убежали».
Там же, 30: 1, 16-17
Кроме того, этот библейский сюжет получил крайне интересное развитие в Талмуде. По мнению мудрецов, решение начать «тотальную войну» с Амалеком далось первому еврейскому царю очень нелегко:
«Сказал рабби Мани: Сказал Шауль: если из-за одной погубленной души приказала Тора привести к реке телку и обезглавить ее, то тем более [как не пожалеть] все эти души! И если согрешили люди, то чем согрешил скот? А если согрешили взрослые, то чем согрешили дети?»
Йома, 22а
Очевидно, что еврейский мудрец никак не мог знать, о чем в одиночестве думал Шауль, живший много веков назад. Как же следует понимать этот талмудический отрывок? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим еще один «проблематичный» библейский отрывок, и его последующий анализ в Талмуде. Во Второй книге царств описывается следующий случай из жизни пророка Элиши (Елисея), ученика и преемника пророка Элияѓу:
«И когда поднимался он по дороге, отроки малые вышли из города и насмехались над ним, и говорили ему: поднимись, лысый! поднимись, лысый! И обернулся он, и увидел их, и проклял их именем Господним. И вышли из лесу две медведицы, и растерзали из них сорока двух мальчиков».
Млахим II, 2: 23-24
«Отроки малые — кто это? Сказал рабби Элазар: отроки (неарим) — ибо лишены (менуарим) были заповедей, маленькие — маловерные. «И обернулся он, и увидел их, и проклял их именем Господним.» Что он увидел? Сказал Шмуэль: увидел, что всех их матери зачали в Йом Кипур. Рабби Ицхак Кузнец сказал: увидел белорит (прическа, напоминавшая казачий оселедец, считавшаяся во времена Талмуда вызывающе нееврейской). Сказал рабби Йоханан: увидел, что нет на них даже пыли от заповедей. Может быть, потомки их были бы лучше? — Сказал рабби Элазар: ни на них, ни на потомках их до конца времен».
Сота, 46б
На наш взгляд, между библейским рассказом и его восприятием мудрецами Талмуда пролегает, говоря языком классика, «дистанция огромного размера». Автор библейского текста (и/или его первые читатели) относятся к этому эпизоду совершенно спокойно — в тексте нет ни малейших следов рефлексии. Однако мудрецам Талмуда, судя по всему, было мучительно неприятно, что пророк, т.е. персонаж заведомо положительный, мог позволить себе такие «подвиги», как травить детей медведями. А потому они сделали все возможное, чтобы максимально смягчить впечатление от текста — мол, да, нехорошо, конечно, получилось, но уж больно людишки были плохие и никчемные. Более того, в Талмуде появляется идея, для библейского автора вовсе немыслимая — что за эту историю Елисей был наказан!
«Учили мудрецы: тремя недугами страдал Элиша: одним — ибо натравил медведей на отроков…» (Там же, 47а)
Как нам кажется, нечто подобное произошло и с сюжетом об Амалеке. Мысль об уничтожении целого народа, не вызывавшая особых возражений в эпоху Библии, показалась мудрецу столь чудовищной, что он мучительно искал способ, чтобы высказать свои сомнения — и нашел его, вложив свои собственные мысли в уста героя.
Таким образом, мы видим, что за несколько веков, отделяющих Библию от Талмуда, в еврейском религиозном сознании происходит колоссальный сдвиг. И то, что раньше не вызывало вопросов, стало восприниматься как в высшей степени проблематичное.
И еще один пример этой нравственной трансформации. Как известно, в Писании многократно повторяется заповедь поголовного уничтожения семи народов Ханаана. Как и заповедь стереть память об Амалеке, никаких возражений у библейских героев и авторов это требование не вызывает. Однако в Талмуде появляется интересная ремарка:
«Три письма послал Иегошуа перед тем, как вступил в Святую Землю. В первом послании говорилось: “Тот, кто хочет уйти, может уйти”. Во втором — “Тот, кто хочет сдаться, может сдаться”. В третьем — “Тот, кто хочет воевать, может воевать”».
Иерусалимский Талмуд, Швиит 6:1
Иными словами, ханаанские народы, согласно Талмуду, могли избежать уничтожения. Более того, в глазах мудрецов этот вариант явно казался предпочтительным — в противном случае опция «воевать» не оказалась бы на последнем месте.
Развивая эту идею Рамбам (Мишне Тора, Законы о царях и войнах, 6:1) писал, что, во-первых, в рамках капитуляции народы Ханаана должны были принять на себя семь заповедей потомков Ноаха, а во-вторых, это правило распространяется на все войны, которые ведут евреи, включая и войну с амалекитянами. Так что, согласно более поздней еврейской мысли, даже Амалек, приговоренный в Библии самим Всевышним, мог избежать уничтожения. А все, что для этого требовалось, это признать поражение и согласиться следовать базовым правилам человеческого общежития.
Иллюстрация: Победа Иисуса Навина над амаликитянами. Никола Пуссен, 1623–1626 / Wikimedia